Хайям когда то написал

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

То, к чему мое сердце стремится,
Я пока не могу описать.
Ни взлететь, воспарив алой птицей,
Сердце клонится в сон
Ему лучше отдать это время покоя.
Пусть оно выбирает само.
Написать ли свое дорогое,
Или лучше отдать вам иное...
Не тревожьте меня,
Чередой пустяков и ненужных идей.
Я возможно очнусь через сотни столетий,
А пока восхвалю не своих я детей.
Их из чьих-то надежд, чьих-то идей...

Иван Васильевич проснулся утром и со стоном открыл глаза
В воздухе странно пахло озоном, в голове утихала гроза. На рыжие стены падало солнце, казалось - они в крови
Его дороги были разбиты колесами ее любви

Его звери испуганно жались друг к другу - их сотрясала дрожь
Иван Васильевич стал задумчив и посмотрел на нож...
Странные мысли приходят в голову после душевных травм
Иван Васильевич быстро оделся и потащился в Храм

Строгий священник любезным голосом отпустил ему все грехи...

Большой писатель, всем известный,
совсем уже седой старик.
Как он писал, всем интересно,как написал он столько книг?

Он был любим, он был читаем,
он мудр, серьёзен, знаменит,
он реалист, неподражаем,
но вот, от прессы был он скрыт.

И на вопрос, что в жизни больше
всего запомнилось ему?
Ответит он немного позже,
и я его вполне пойму.

Был у него заветный случай -
- любовь к служанке молодой,
когда на рукописях скучных ….
Тогда он не был с бородой.

Ты пишешь три буквы на мокром песке,
их тут же смывает волною.
Ты пишешь как в школе, на классной доске,
но здесь ты одна, предо мною.

Лишь рядом печальный стоит Карадаг,
вокруг него чёрные тучи.
Гроза на вершине, как огненный стяг
и гром отдалённый, трескучий.

Мы скрылись за камень огромный седой.
Три буквы написаны снова.
И их не смывало морскою водой.
На камне я выбил три слова.

Играет волна и ласкает песок,
и чайки садятся на воду.
Заехать бы нужно туда на часок...

Как написал квадрат Малевич,
как он укладывал мазки,
а может это, всё же, сандвич?
Я умираю от тоски!

Со всех сторон, чернее ночи.
Сужаются мои зрачки
и в них мелькают, между прочим,
квадратов, чёрные значки.

Я подошёл к окну и, что же?
Квадратная в нём чернота.
И так, на тот квадрат похожа,
но чернота, совсем, не та.

Хотя края, как по линейке,
квадрат с углами – девяносто.
Я отдыхаю на скамейке.
О! Как же это всё, не просто!

Я стёр глаза; в глазах мозоли,
иду по...

Я тебе напишу - краток путь
До излома, до точки возврата
На изнанку, в глубинную суть,
Безразличную к боли утраты.
Безучастную к радости быть,
Ощущать и дарить, обретая.
Осень - время, когда облетает
Вместе с верой надежда любить,
И пора покидать лицевую.
Прежде чем свет изменит свой цвет,
Я вложу в невесомый конверт:
"Всё путём! Не печалься. Целую."

Столько составов в жизни пропущено,
Столько стихов на скамейках написано...
Может, они станут самыми лучшими -
Те, что изложены почерком бисерным.

В стуке колес эти строчки запутались,
Ритм отбивая, стараешься выправить.
Снова и снова, не зная устали,
Боль из души пытаешься вытравить.

Капля за каплею - сердце истерзано.
Вера с любовью надеждою тешились
Тщетно. Их жизнь заменила протезами -
Мёртвые чувства обрубками свесились.

Ты существуешь - привычка, не более.
Видимость...

Моя христианская Душа
Из тела трижды улетала,
Но, возвращалась, не спеша, *

* *


За облаками, что ль, витала?

Я упрекнул: - Совсем сдурела?
Уж третий раз "шутить" посмела…
Считаешь, - безнадёжен так?
Please, прекрати дурное дело,
Тренировать "к отходу" тело,
Я - запрещаю с Ним контакт!

Душа застенчиво смутилась,
Премило телом насладилась,
Прощупала, - всё на местах!
Мужскую силу мне вернула,
По-женски Смерть мою шугнула
И, растворилась в теле, - страх!

Жизнь...

Бывает стыдно, неудобно,
Когда, случайно, невзначай,
Я, как свидетель инородный(!),
Не за столом, где пили чай,
Услышал камерно-салонный,
Я разговор, почти фривольный, -
Морской Души моей печаль.

Прошу простить меня: читателей,
Врагов моих и почитателей,
За этот пересказ в стихах! -
Настолько, по уши, в грехах,
Что моя исповедь(!) Мечтателя,
Развеселит всех изыскателей(!)
И возвратится, may be, в снах,
Однажды, к вам, не вызвав страх,
У любознательных старателей...

Чтоб не...