Харон

И вновь Орфей пришёл туда, где был
Ещё, когда он был живым. И снова
Увидел тот же Стикс, катящий волны
И тот же берег, где собрались души.
Увидел к ним плывущую ладью.
Харон, причалив к берегу, увидел
Орфея среди ждущих и вздохнул:
-Ведь говорили: не смотри назад.
Сейчас бы жили вы, не зная горя.
Но уж теперь вы воссоединитесь.
Давай обол и милости прошу
В мою ладью, что знает только скорбь.
Отдав монетку, что вложили музы,
Орфей ступил в ладью и перевозчик,
Веслом от берега...

О славный и любимый город!
Тебя любил, тобою восхищался,
На твой вокзал по жизни возвращался,
Радушный образ с теплотой,
Навеки в памяти cо мной,
Но время - и палач, и царь
Нас жестко изменило.
И факт - Моложе я не стал,
Но, ты о чудо!
Словно юный засиял -
Аляповатой краской заиграл,
Рекламными огнями зазвездился,
и милых улочек уют, чужие голоса гнетут,
а сердцу дорогих домах, меня не ждут –
друзья здесь больше не живут.

Город призрак, город быль,
Тротуарная я пыль,
Нет ни...

Нежная ночь, соловьиная ночь,
Шепотом пылким любовь напророчь.
Кубок для счастья, что пьется вдвоем,
Пусть Афродита наполнит огнем.

Знойная ночь, сумасбродная ночь,
Страстью бесстыдной меня заморочь.
Пряной истомой - по венам нектар.
Пусть до рассвета хохочет Иштар.

Горькая ночь, воробьиная ночь,
Страхи потерь научи превозмочь.
Лодка, ладья ли, последний паром.
Пусть ожидает до века Харон.

Лунная, звездная, темная ночь.
После заката твоя лишь я дочь.
Что же ты...

Ушла. И некого винить…
А пепел ее тонкой сигареты
Как прах любви. Его похоронить
Желания и силы нету.
***
Ты облачишься в серый балахон
И тихо будешь ждать центуриона.
Придет он, а меня свезет Харон
В Аид под ваши сладостные стоны.
Уж лучше смерть, чем видеть мне
Тебя в объятиях другого.
Я подготовлен к ней вполне.
Пусть прогневить могу я Бога,
Но драхму приберег, а не псалтырь
В последний путь вне всяких правил,
Чтобы угрюмый поводырь
Меня нарочно не оставил
На этих берегах...

Мы жили в двух веках…
И в двух тысячелетьях,
Мы правили свой пир
На ядерных углях
И иглами ракет
Натыкали созвездий
В испорченных
Озоновых слоях.

Опутали весь мир
Компьютер-паутиной,
Беспечным мотыльком
Попали сами в сеть,
И, крылышки сложив
Надгробием «мобильным»,
К последнему звонку
Пытаемся успеть...

Искусственна еда
И виртуальны чувства,
Реклама признаёт
Лишь слово «ПОКУПАЙ»,
И продаётся всё:
И «мыло», и «искусство»,
И все спешат:
Давай!.. Давай!.. Давай!..

Злой...

Люблю тебя, мой Алькондор!
Твои сады и замков башни,
Закат над цепью древних гор,
Восход, позолотивший пашни.

Люблю вдыхать прохладный бриз,
С восторгом пламя выдыхая,
И чёрной тенью падать вниз,
И вверх взлетать, луну пронзая.

Люблю крепчайший старый эль
В пещере старого О’Тула,
С тобой люблю делить постель,
Моя прелестная Лаура.

Неясный шелест…тает ночь…
И день вползает… Он приятен!
Как дорогА Удача-дочь,
Как сын-Безмолвие занятен!..

Днём я не пью… Восторг прилёг...

Всех тех, кто видит в разговоре
Лишь повод выразить печаль,
Мне, к удивлению, не жаль…
(Одно есть исключенье – горе!)

Всем тем, кто в праздной болтовне
Теряет дни, сжигая время…
Скажу: - Ах, чёртово вы племя!
И как вы надоели мне…

Того, кто ищет благодать
Посредством водки и таблеток
И развращенья малолеток…
Харон недолго будет ждать.

Для тех, кто, тело не любя,
Гордится аскезой суровой,
Не будет истиною новой –
Единство Бога и Себя.

Для остальных – простых людей...

Эта история скрыта в тумане,
Была много веков во тьме.
О девушке Кетрин, о её маме,
О епископе и Сатане.
Её я нашёл в старом домишке,
Покинутом много лет назад.
На старой, потёртой, истрёпанной книжке
Надпись была: «Мессир Леонард».

КЕТРИН И ТИМ

Это было время крестовых походов,
Время плача, смерти и войн,
Инквизиция искала доходов
И неверным объявила бой.
В маленьком английском селении
Кетрин жила со своим отцом,
Она была чудесным творением,
Отец её был кузнецом.
Мать свою...

Тщета?... Дворняжка Неизбежность
Поджав в испуге куцый хвост
В зубах уносит Бесполезность;
И створки раздвигает мост –
Над пропастью, на дне которой
Разлёгся Оптимизм ковром –
Эпикурейцем и обжорой,
Инъекцией вводящим ром
В кровь: потерявшихся в пустыне;
Прибитых камешком с небес;
Уснувших на далёкой льдине,
Забравшихся в дремучий лес…

Тщета?... В узорах и цветах
Топить нелепые тревоги,
Мечтая – жить, а жить – в мечтах,
Ни туфли не жалеть, ни ноги…

Тщета?... Наверное...

Мне снова Венеции дивная снится,
И юная дама, плывущая мимо.
К кому на свидание райская птица
Направилась снова, а муж нелюбимый
Спокойно с другой развлекается где-то.
И даже не верит он слухам сначала.
Но вилла пустует ее до рассвета.
И тихо вода все шуршит у причала.

Ей больно и весело быть одинокой.
И рваться куда-то, забыв о печали.
И только вода, как темна, и жестоко
Опять поступают мужья, и начала
Рыдала, просила, хотела остаться.
Хотела забыться с собакой и сыном.
Но вот...