Ха ра бок

Я вспомнил в предрассветные минуты
Ту девушку, которую любил,
Любовные и ласковые путы,
Безудержный и юношеский пыл.

Тот тёплый вечер был отмечен лаской
И нежным разговором до утра...
Теперь же я с тревожною опаской
Гляжу на молодые вечера.

Ведь ты меня с другою повенчала,
Но все же одинокий я опять!
Хоть предал я забвенью все печали,
Тебя теперь мне точно не понять!

Когда согбенный старостью упрямой
Вернусь я в эти милые края,
То, может, с престарелой встречусь дамой...

ПРЕДЧУВСТВИЕ

В вечерней синеве, полями и лугами,
Когда ни облачка на бледных небесах,
По плечи в колкой ржи, с прохладой под ногами,
С мечтами в голове, и с ветром в небесах,

Всё вдаль, не думая, не говоря ни слова,
Но чувствуя любовь, растущую в груди,
Без цели, как цыган, впивая всё, что ново,
С природою вдвоём, как с женщиной, идти.

Перевод В. Левика



СПЯЩИЙ В ЛОЖБИНЕ

Вот в зелени уют, где, музыкой чаруя
Бравурной, по весне – в лохмотьях серебра –
Ручей проносится...

Равнина спит.
Шуршит трава,
Во сне ласкаемая ветром.
Мелькнула волчья голова,
как будто тронутая пеплом.
Кровавый след.
Хромая стать.
Дыханье с хрипом вперемежку.
Вот оглянулся,
будто рать, за ним.
Присел.
Конец пробежке.
Он выл на полную луну,
печально, жутко, одиноко.
Сидел, прижавшись к валуну,
костлявым грязно-серым боком.
Он стар и слаб,
и молодой
его преследовал жестоко.
Изгнал из стаи.
В час ночной выл волк.
Да что в том было проку.

Снова осень закрасила город
желтизной.
Мокрый лист мне упал за ворот -
нарезной.

Нас октябрь в холодные ситцы
обернул.
Мне погреться бы, что ль, напроситься
в сауну.

Из-под инея зелень нелепа –
не сочна.
Бирюза охладевшего неба
солнечна.

Греют только запасы подвала.
Вот оно –
«наше всё» – для стола и бокала…

Холодно…


01 – 10 – 08

сторонние, устройство,
щелочек, бокал,
выпадаешь из такта,
гвоздь,
гроздь висящая с потолка,
плачут скопом,
бьют тех, кто врозь.
склочность, разума мегалит,
отшлифован,закрыт причал,
тех кто вместе распотрошить,
пух в подушках, протерли плешь.
предположена мысли горсть
прошогает по небу шквал,
острой молнией грозовой.
в вялых жестах,
немых начал.
долгих странствий сухая трость,
феномены проделать звук,
стуки клюва, лжесловья труд,
каждой тайне, опека уст,
и открытие...

Эмоций накопилось через край,
Готов я выпить весь бокал,
За то, что есть тетюхи,
Они просты и не обидят мухи,

Не ведают о том, что сотворили,
Стучатся в запертые двери и лоб уже себе разбили,
Наградой в том синяк на лбу,
Тебе готов помочь - пятак к больному месту, как звезду,

Прости за искрометные стихи,
Сам в синяках, во лбу зияют пятаки,
Давай обнимемся подруга
И снова в запертую дверь толкнем друг друга.
Стоун

А вы когда-нибудь играли на бильярде?
На поле из зелёного сукна
заманчиво красива белизна
шаров блестящих, замерших на старте.

Один удар! –
............................... и стройной пирамиды
на поле не осталось и следа.
По жизни раскатились кто куда –
помилуй Бог – сплошные индивиды.

Работа, дети, техникумы, ВУЗы,
сплошная беготня и суета –
шарами от борта и до борта…

И всех нас ожидает сетка лузы.

- Пока ещё на поле? – молодчина!
- Одна надежда – крепкие бока...

Будто было все из папье-маше:
Превратилось в размокший от слез картон.
Пир горой не хочу, будет просто фуршет.
И на нем бокалов разбившихся звон.

Я смирюсь с тем, что ты не поверил мне,
И со временем краски смогу различать.
Только так мне не хочется видеть гнев
В тех глазах, что желанье могли излучать…

Недоверие кокон сплело тугой,
Достучаться не хватит моих больше сил.
Страшно ль, странно… Понятно, что ты не со мной.
Нет того, кто меня на руках носил.

Попытаться представить...

Вот и снова несутся, забыв о России куда-то,
Что их гонит в туманы и смутные дали опять?
Только там, в тишине, так измаялся ангел крылатый -
Наших Чацких, Онегиных больше уже не догнать.
Как хранить на чужбине, какая в том боль и отрада,
Всюду синее небо, но земли чужие милы?
Вот остался один над просторами Летнего сада,
А других в эти дали заморские сны увели.

И мелькают кареты, их встретит старушка Европа,
Перекрестки России оставив давно за спиной,
Уносились герои к каким-то чужим...

Гляжу скорбя в бокал с вином,
Судьбы крушенье вижу в нем.
И молвит мне о том Сивилла,
Недалека моя могила,
Не знать мне счастья в этом мире,
И верю в этом я Сивилле.
К чему искать, страдать метаться,
Чтоб повстречавшись расставаться,
На сердце оставляя раны,
От встеч, затерянных в тумане,
От поцелуев сладких губ,
От пения зовущих труб.
Довольно! Хватит! Я не стоик,
Моя любовь знать их не стоит,
Но мне не надо юных гетер.
Бросать не буду чувств на ветер.
Все чувства я берег лишь...