Густой

Разве ты будешь говорить стене, здравствуй,
Разве ты станешь прощаться с дорогой,
Которая держит твой шаг,
Не густо, немного,
Но снова под Богом
Идти в неизвестность святую
Прошу тебя сердце мое,
Мой отшельник,
Монах ночной цитадели
Да звездной зари певец.

У подножья крутой горы
вороной остановит бег,
плечи скал как мечи остры,
но не тает под Солнцем снег,
вороной побелел как мел,
в гору выедет белый конь,
только тем, кто как голубь бел
не грозит золотой огонь,
размыкаю я грозный круг
и летят надо мной, летят
белый голубь, мой добрый друг,
черный ворон, мой древний брат.

У обрыва с высоких скал
Белый конь остановит шаг,
стрелы света слетят в провал,
но не тает подземный мрак,
оттрубит золотистый горн,
путы тьмы разомкнуть...

Тону, тону в чувствах я своих,
Тону от густи и тоски,
Тону, ломаюсь, задыхаюсь
От черствой, первой, безответной любви.
Трудно мне понять, освоить,
Что я хочу, что сердце просит,
Что он желает чего так хочет?
Не знаю, и знать я не хочу.
Как дурно мне, как я страдаю
Страсть надо мною совладает,
Ему то все равно!
Молюсь, надеюсь, и прошу,
Ведь больше, так я не могу.
Ну, позвони, ну подойди
Ну, пару слов ты мне скажи!
Хочу я лишь одно пойми,
Видеть тебя, с тобою общаться,
Просто...

Года улетают,как птицы,
И всё что было уже не повторится.
И все забавы юности былой
Уходят вдаль недосягаемой звездой.
Как чайки белые над морем кружатся,
Счастливые моменты в душе запечатлятся.
И всё что в молодости думалось нам:"пусть",
Сейчас осталиь тоска,и боль,и грусть.
И сквозь года - густую пелену,
Едва ли вспомнишь ты любовь мою.
Ты только вспомнишь в дыме сигарет,
Всё то,чего уж больше нет.

Ночью тёмной, полной чудес,
Откроет двери в тайну сказочный лес,
И прибегут оттуда строчки, ложась на лист…

Тихо кружат в вальсе цветы,
В хитросплетеньи кружев тени густы,
И на макушке ушки держит печальный Лис…

Каравелла мчит по волнам,
Заря рисует алым день парусам,
На берегу прибоем снова смывает след…

Запустилось веретено,
Не знают даже пряхи, что суждено,
Клубков пушистых много, в каждом живёт ответ…


Знаешь, есть белый лист…
И улыбнётся Лис,
Если зажгутся искрой...

В больнице

Я уже целый месяц в больнице.
Не поставят диагноз никак.
Мне приходится, как говорится,
Зажимать свою волю в кулак.

Неизвестность, тревога, сомненья…
Тут какие же нервы нужны?!
Да к тому же еще в воскресенье
Мне припомнились сцены войны.

Мне припомнились Люблин, Майданек,
та залитая кровью тюрьма,
Бабий Яр… Моя память – как рана.
Так болит! Не сойти бы с ума.

Подружился я с зав. отделеньем.
Расскажу ему все. Он поэт.
Пусть напишет он стихотворенье,
да и...

Припомним первое свиданье,
Когда в молчанье – больше слов,
И робкое в любви признанье,
Что кажется на все готов.
Но, как назло, слова пустые
Все мысли в сторону ведут,
А волосы твои густые,
Так пахнут, что с ума сведут.
Ты улыбаешься, ты знаешь
Всю силу власти надо мной,
И этим чуточку играешь,
Но лучше душу мне открой.
Ноябрь 1987г.

На остановке возле сквера,
напротив шумного вокзала,
собака... брошена, наверное,
или хозяев потеряла.
Берет с ладони осторожно
все, что дадут; благодарит!
В глаза смотреть ей невозможно...
Приняв отсутствующий вид,
все ждут, когда она исчезнет -
ведь с глаз долой, из сердца - вон?
Густая шерсть уже облезла,
и бок до кожи опален.
Лежит под лавкой, что-то гложет -
то кость какую-то, то прут.
За всяким увязаться может
в надежде, что ее возьмут!
Но...возвращается...

Поэзия – великая держава.
Она легла на много вёрст и лет,
Строга, невозмутима, величава,
Распространяя свой спокойный свет.
В ней есть большие, малые строенья,
Заборы лжи и рощи доброты,
И честные нехитрые растенья,
И синие отравные цветы.
И чем подняться выше, тем предметней
Плоды её великого труда –
Над мелкой суетливостью предместий
Стоящие сурово города.
Вот Лермонтов под бледными звездами
Темнеет в стуках капель и подков
Трагическими очерками зданий,
Иронией молчащих тупиков...

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
Грудой свёртков навьюченный люд:
Каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
Шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
Мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
В Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
В транспорт прыгают, ломятся в двери,
Исчезают в провалах дворов,
Даже зная, что пусто в...