Грязь

Жил да был на земле барабан,
Мнящий, будто велик и ужасен…
– Гад! Масон! Негодяй! Графоман! –
Всем вопил он, кто с ним не согласен.

Плод любви пустоты и козла,
Жил он, ритмы чужие корёжа.
От усердья разводами шла
И краснела козлиная кожа.

Знали скрипка, рояль, саксофон,
Что в своём барабанном пространстве,
Звук заслыша, немедленно он
Завопит о чужом графоманстве.

За листом он исписывал лист
(Вперемежку стихи и доносы),
И кричал, как он бел и пушист,
И...

Слышишь, двери скрипят. Пустота
Нескончаемых мыслей волна
И сиянье восторженных глаз
Не в последний, надеюсь я, раз

Слышишь, сердце стучит. Тишина
Кровь по венам гудит, как река
И улыбка задвинула грусть
Хоть и ком на душе, но смеюсь

Слышишь, дождь за окном. Чистота
Смыла грязь дождевая вода
И на сердце вдруг стало легко
Капли веры проникли в него

Нечестность, хитрость, интеллекта признак?
или ещё чего, невинность? зло, иль добро? пло-
дов познания отведал или дебильность он при-
метил? вопросов больше чем ответов, зависит
всё от суеверий, как смотришь ты на мир, в ка-
кой ты полосе, из чёрной или в белой ты красе,
позитивист, или стремишься кубарем ты вниз,
увидеть грязь горазд, как страус, в озеро смо-
трясь, себя узрел, и испугался, и голову в песок
не дрался, а смелостью своею упивался, ведь
на виду, хотя глаза закрыты...

-Кто кроме нас? Только мы!
Горланили оттенки тьмы

Мы, гоблины, одеваемся модно
Наше завтра наступит сегодня

Все лучшее только для нас
Гуляй!
Живешь только раз

А ты давай, отползай
Туда, за самый край

Мы, гоблины, дети индиго
Мы хуже бываем Батыева ига

Говорить они уже еле могли,
Напившись багровой тьмы

Последняя искорка света
В темноте была сигарета

Откуда же ТЫ взялась
На святой Руси,
Чужеродная грязь!?

Все творцы – генераторы света:
Кто-то – искорка, кто-то – свеча.
Кто-то в небе сверкает кометой,
Грязь и пошлость сжигая в лучах.

Пусть огонь твой горит еле-еле,
Сохрани его ласковый свет –
И, шагая к намеченной цели,
Освещай путь идущим вослед.

Все, что пришло ни так, ни тем путем
Не долго твою душу насладит,
И этот мир есть тоже Божий Дом,
И все, что в нем, Бог знает, Бог Велик.
А ты готов себя назвать творцом,
А ты готов желанья ублажать
И разорять земной Отцовский Дом,
И уходя, ничто не оставлять…
А ты готов других изничтожать,
А ты готов на ложь, на подлость, зло,
А ты готов лишь похоть утолять,
На гнев, гордыню, чтоб тебе везло…
О неимущем скажешь: «Как посмел?»,
О разоренном: «В том твои проблемы»,
О беззащитном...

Не жди, и не лелей мечту,
Мой ангел вдохновенья,
Что,грязь пройдя,и маету,
Найдешь благословенье.

Мир удивить ничем нельзя,
Старо в нем провиденье.
Блуждает в бликах миража,
Скрывает просветленье.

И сей порок времен эпох,
Оковы для творенья,
Кумир минутный для рабов.
Земного притяженья.

И в этом мудрость и печаль,
И память зарожденья,
Где бесконечная юдоль,
Тропа предназначенья.

«Ему забили рот глиной, чтобы не сказал,
чего лишнего». «Он накалывал тату, на за-
пястье, жил в степи, раскрашивал плоскости,
писал стихи, о том, чего нет и не было, ни с
кем не обедал, фрака не имел, и полмира не
обозрел, а весь, не тонул, никого не бросал,
только его, не сеял, не жал, не покрывал, не
жрал, ел сам себя, выл на луну, шептал на во-
ду, исчерпался походу, выбирал грязь и слизь,
вываливал на обозрение, всему народу». «За-
копали, так мы и знали, чем дело кончится...

Толпа, опасность в ней не спит средь темной ночи
Здесь каждый норовит тебя прельстить сквозь очи
Пороки, ласково и тихо пачкают светлеющие души,
И тело жертвы распластав на алтаре, съедают уши.

На зрелищность снискала цену темнота людского зла.
Примером, жизнь быка, что до корриды тиха и сладка
Но разыгравшись в беге за иллюзией дешевого экстаза
Он снова принимает смерть, толпы кровавого приказа.

Жестокость и бесчеловечность средь скопления людей
Меня не редко выводили в новый круг...

Кавалькадой всадников безголовых,
с залихватским свистом и звонким гиком,
ворвалась в Гамельну мерзавцев клика...
Слово "ужас" - это пустое слово...

Оставалось только раздвинуть бёдра
и предаться (пускай и насильно) блуду.
Жеребцы окружали тебя повсюду,
но скакала ты и легко, и бодро.

Молодому телу хватало дури -
заедалась цедрой восьмая стопка.
Ты любила скорость, как байкер Урри,
и кричала восторженно:"Кнопка! Кнопка!"

По асфальту, мокрому от налётов
лихачей...