Грустная

Из крайности в крайность ,
Из омута в омут,
Бросалась она с головой
Безоблачным мир ей казался
Пронзителен ветра был вой.

Сквозь мрак она пробивалась,
Иллюзии руша свои
Ей жизнь почти что казалась,
А смерть была впереди.

Душа её криком кричала,
И всё рвалась изнутри,
Жизнь, начала круг сначала
Пронзительным криком ЖИВИ!

И у меня стишки не пишутся,
их бу'хаю весьма не ловко...
Мечтал не давно я о книжице,
но нет пока и заголовка...

Любовь тому виною стала ли
иль недосказанность какая?
Искать мне тайну сей баталии,
чтоб вновь открылась мастерская?

Иль просто подождать мгновения,
когда прорвутся рифмы - в мае
не находил в душе сомнения,
теперь... Пока что я не знаю...

Уснувшие в больничных койках боли, вы вспомните катетеры и трубки.
Обрезанные ногти были хрупки, ломались, но царапали до крови.
Прости мне беспокойные рассветы, я плохо сплю, когда сжимают стены.
Я плохо сплю в сиянии сирены, меня везущей в мир с другого света.

Лежащие в подушках мягких косы, вы вспомните металла косновенья
И лязг железа – нот высоких пенье, повисшее над остовом занозой.
Прости мне неподвижные упрёки, стекающие по шершавой коже,
Стекающие на алтарь, на ложе к Весне...

Раствориться в дожде, напитавшись грозой, да и только,-
Всё что мог пожелать. Просыпаюсь, иду до моста.
Перед сном тёплый душ, молоко или чай с кислой долькой.
Засыпаю. Кровать, как всегда, безысходно пуста.

Просыпаюсь. Иду до моста. Снова дождь. В непогоду
Даже легче дышать, а заплачешь – не выдашь секрет.
Под мостом проплывают огни, ход часов, пароходы.
Отражает вода искажённый штрихами портрет.

Засыпаю. Во сне – тот же дождь, те же серые капли,
Но приходит Она, и не страшно...

Дождь говорит: "Бросай курить!",- и звонко тушит сигарету.
Он выдыхает мне в уста свой несравнимый поцелуй,
Чуть-чуть горчащий марципаном и миндалём, как Амаретто,
Чуть-чуть жестокий ото льда невыносимо хладных струй.

Тускнеет мокрая сирень, бросают снег на землю вишни.
Он рвёт и мечет всё вокруг, передо мной шутя, кривясь.
И город ждёт настороже, закрыв глаза, в домах притихших,
Когда уляжется гроза, просохнет вымокшая грязь…

Дождь говорит: "Ты шла бы прочь!", даёт пощёчину грозою...

В стихах мы мысль сплетаем вязью строчек,
А смысл всегда запрятан между строк …

Забвеньем смят и выброшен листок,
Печалью память наша кровоточит.

Фрагменты жизни вспоминаем снова,
Расставив их в логический черед.
Судьба коварна, как весенний лед,
Как из контекста вырванное слово.

Года бегут и исчезают в прошлом,
Оставив в нас едва заметный след.
Восстановив по памяти портрет,
Прошедшее мы видим в свете ложном.

Портреты эти в розоватой дымке.
Кто был любим, тот незабвенным...

Лучше меня- меня никто не знает.
И незачем лукавить пред собой.
Какую есть себя я принимаю,
А с недостатками веду неравный бой.
Душа одна,а недостатков много.
Не хватит пальцев всех пересчитать.
Их, чтобы налегке была дорога,
Как паразитов нужно отсекать!
Душа стремится ввысь к любви и свету...
Но с тяжким грузом как туда взлететь?
Есть в мудрых книгах добрые советы,
Самое время их пересмотреть.
И с этим нужно мне поторопиться.
Ведь неизвестно- сколько впереди...
Свободная душа...

Навалилась вдруг бессонница
и проходу не даёт...
Разлюбила? Мчится конница
серым облаком в намёт.

Где же ты, моя далёкая?..
Я у бездны на краю
и несёт меня нелёгкая,
что отлично сознаю...

Поцелуем Вековечности
и улыбкой добрых глаз
удали мои беспечности,
если сможешь, только раз....

...Кружит энергия по кругу,
В кругу смотрящие друг в друга.
Зря взяли новую подругу,
Трясет ее,не ровен час...

Колеблют струи пробивные,
Полны желания шальные.
Все ждут,когда придут иные,
Раскроют будущее в раз.

Вот-вот,и свечи затрещали,
Круг будоражит,-запищали.
Визг тел и крик не помешали,
Возникло нечто возле нас.

И смех и ужас побратались,
Не долго глупые смеялись.
Куда-то мысли подевались,
Не знал никто,что попросить.

Всю тишину разрезал голос,
Как говорится,-дыбом...

Он умер, дёрнулись руки,
и череп уж начал желтеть.
С улыбкой застыло лицо, зрачки устремились в небо.
Он словно собрался весёлую песню запеть,
а, может, решил – откусить от краюхи хлеба.

А комната у него – не комната – клеть.
Паук ухмылялся с угла,
перебирал паутину.
Пыль, пыль, только – пыль, если фарфор обтереть,
узреешь на этажерке лёгкую балерину.

Врач – не в восторге. Морг. После – сырая земля.
Диагноз – умер внезапно, загнулся от истощенья.
Ах, да,
он просил вчера, кажется...