Грустная песня

Он умер, дёрнулись руки,
и череп уж начал желтеть.
С улыбкой застыло лицо, зрачки устремились в небо.
Он словно собрался весёлую песню запеть,
а, может, решил – откусить от краюхи хлеба.

А комната у него – не комната – клеть.
Паук ухмылялся с угла,
перебирал паутину.
Пыль, пыль, только – пыль, если фарфор обтереть,
узреешь на этажерке лёгкую балерину.

Врач – не в восторге. Морг. После – сырая земля.
Диагноз – умер внезапно, загнулся от истощенья.
Ах, да,
он просил вчера, кажется...

На Подкаменной Тунгуске
чум не говорил по-русски,
а в семье оленевода
младший сын гадал на воду.

По воде читал он годы
у людей, мутил их чувства
у гусиного прохода,
где вода темнеет густо.

Здесь изгиб реки таёжной
усмирялся, затихая,
и Тунгуска тёрлась кожей
в валунах, хребет сдирая.

Плечи круглые протоков
заголялись, остывая,
здесь мальчонка вострым оком
по волнам читал, играя.

Веткой он водил по кромке,
гимн слагал волне смиренной,
Дух шипел коленпреклонный,
как...

В эту лунную ночь мне не спится,
Снова душу терзает тоска.
Что уехал домой в родной город,
И теперь она так далека.

Никогда не увижу улыбки,
Никогда не увижу тех глаз,
Что сияли звёзд ярче на небе –
В них взглянуть бы ещё бы хоть раз.

Чтобы душу свою успокоить
И забыть боль, что в сердце живёт.
Но она давно мне не снится,
С тех пор голос печалью поёт.

Соловьиная песня угасла,
Одиноко в России стал жить.
Я любил на чужбине когда-то,
А теперь не могу полюбить.

Днём хожу к одной берёзе,
Но, а ночью у окна
Вытираю тихо слёзы,
Не спугнуть, чтоб соловья.

Что поёт мне каждой ночью
Песнь весёлую свою.
Помогает он мне очень
Вспомнить юности мечту.

Я ведь ей живу одною,
Без неё мне не прожить.
Хоть и плачу над судьбою,
Всё ж хочу ещё любить.

И любимым стать ей тоже,
Быть спокойным и родным.
И с любимою на ложе,
Хоть на миг стать молодым.

Днём сходить всё к той берёзе,
Но, а ночью у окна
Позабыть о горьких слёзах
И послушать соловья.

Не хочу с тобою встречаться
И время терять просто так.
Напишу душевные песни –
Спою их с берёзою в такт.

Чтобы сердце дышало любовью,
Как реки, озёра, поля.
Я хочу стать снова добрее –
Обнять родные края.

Для того, чтоб стать Сыном России
Я много песен сложу.
В одиночестве годы томлюсь я,
Пою и пишу – так живу.

И ни с кем я не буду встречаться,
Руки и сердца просить.
А душу свою я открою,
Чтоб Родине всю жизнь служить.

Звезда моя так тускло светит,
Не может больше песни петь.
И рук моих никто не греет –
Никто не сможет их согреть.

Как зябко им в осенний вечер,
И в летний вечер зябко им.
Всё оттого, что мне при встрече
Она шепнула «Уходи».

«И не ходи за мной – не надо,
Ты так измучил душу мне.
Своей сердечною прохладой –
Забыть хочу я о тебе»…

Прошли года. Она забыла,
А мне её всё не забыть.
И те слова, что говорила,
Мне никогда ей не простить.

Сколько думал я о жизни,
Сколько думал о любви.
Сколько ночью слушал песни,
Что мне пели соловьи.

Так любви и не нашёл я,
Только грусть, печаль, тоску.
И от этого собрался
Вдаль уйти за синеву.

Чтобы стать, хотя б бродягой
И не думать ни о чём.
Только сердце чувством дышит,
Не разбить и кирпичом.

Синеглазая девчонка
Встретилась бы на пути.
И расстался бы с печалью,
Не могу, хоть как крути.

Бог даёт о жизни думать
И о преданной любви.
Сколько можно песен слушать,
Что...

Может это тишина,
может это пустота.
Может это сердца крик.
Или это песни стих.
Может это сладкий стон,
раздаётся перед сном.
Может это те глаза,
что смотрели на тебя.
Может это просто миг,
оторвался тромбом вмиг.
Унесется вдруг душа,
через вечность, навсегда.
Ни расскажет никогда.
Что всё значили слова.
Что всё пела та душа.
Можете это тишина,
вдруг заполнила тебя.

Ты мне уже не позвонишь,
И в дверь не стукнешь рукой.
И в ласках моих не утонешь,
Не встретишься с милой душой.

А встретишь сердце поэта,
Ничего он тебе не споёт,
А только, как знойное лето,
Спокойно и тихо пройдёт.

Пройдёт, не скажет ни слова.
Забьётся сердце в груди,
И чувства пробудятся снова,
Хоть снова песни пиши.

Но больше ты мне не позвонишь,
Не встретишься с милой душой.
И в ласках моих не утонишь,
И в дверь не стукнешь рукой.

Толпятся мешочники и заполняют платформу
С названьем неброским - Верхаминизыобираево.
Заплатят они до конечного пункта Реформа,
Хоть ехать им до полустанка Мояхатаскраево.

Запрёт проводник туалеты, греха чтоб подальше,
Когда проезжать они будут Дерьмоолигархово.
Любуясь в окошко на замки, лужайки и башни
Слюной исходить им от завести, ей же и схаркивать.

Загонят в тупик тот состав по пути непременно,
Из двух одного чтобы выбрать в Медведевопутино.
Хотя говорить если искренне, бишь...