Грустная картина

У всех подруги как подруги
А у меня один мираж.
Какие мелочные люди.
Какой немыслимый кураж.

Отлично знают, как мне плохо,
Как одиноко мне без них.
Не зададут себе вопроса:
«Как ей живётся? Позвонить?»

Но если им чего-то надо,
Звонок как будто невзначай:
«Скорее сделай - будем рады,
Давай, Анюта, выручай».

Или родню развлечь желают,
Тут тоже вспомнят про меня:
«Стол накрывай скорее к чаю,
Мы будем скоро у тебя».

А за столом, за разговором,
Что меж собой они ведут,
О чём...

я знаю как пьянеют без вина,
как сходят в одиночестве с ума.
все это испытала на себе,
но не желаю этого тебе.

почему сердце и душа
так привязаны к людям, что
каждый раз я теряю себя,
потеряв кого-то еще?

В тот день ни что не предвещало…

А впрочем, я начну с начала –
Год олимпийский, год афганский.
Уже решил Натан Щаранский
Покинуть Родину мою.
А я тогда стоял в строю
Защитников её границ -
В краю морошки и куниц,
Лосей, медведей и карелов…

…Сияние в ночи горело
Полярной строгой красотой.
“Сначала громкий окрик – Стой,
И очередь поверх голов” –
Чеканный ряд железных слов
Устава службы караульной
Стучал в виски. Накладкой дульной
Торчал АК из-за спины…

…”Ах, если б не было...

Я хотела бы лебедем быть -
Эти птицы не знают измены -
С другом верным по озеру плыть,
В небесах растворяться безмерных.
Быть уверенной на все сто,
Что тебя супруг не обманет,
Что с другой не совьет гнездо
И на прихоть не променяет.
Сохранит любовь навсегда,
Не предаст и не отвернется.
Ведь недаром во все века
Лебединою верность зовется.
Я хотела бы лебедем быть -
Людям надо у них учиться
До последней минуты любить,
Верным быть, как красивая птица.

Пока пинком нас не торопит смерть,
Чуть можно задержаться на проходе.
Полезно оглянувшись посмотреть,
Как человечество свой путь проходит.
Всё в неолите было здоровей
И жили на Земле той исполины,
Любившие красавиц дочерей.
Глаза-маслины, их прямые спины -
Доподлинная гордость Палестины.

Любви прекрасной сказочной своей
Плоды несли они, как дичь на блюде.
Бог издревле приметил тех людей,
То были славные, большие люди.
Но незаметно, впрочем, как всегда,
Где было пусто, вдруг...

Под утро ветер разбудил,
Неистово с листвой играя.
Он в рог воинственно трубил,
Права восхода попирая.

К востоку тучи нагонял,
Как баррикады против солнца.
Осенний лист швырял, гонял
И опустил на дно колодца.

А лист тому быть должен рад,
Остаться можно там в покое.
Колодец, может быть, – дыра,
Но видно небо голубое.

Как одиноко было там.
И, выбравшись в ведре на волю,
Он снова по ветру летал…
Там разрываясь с острой болью.

Затем под ноги он попал,
Вогнала в грязь...

Солнце тонет во мгле
И его не вернуть,
Опрокинулся лес
Преграждая мне путь.

Что-то колет в груди,
Как тоска по родне.
Видно, рок мне судил
Только несколько дней.

Я дорогой иду,
Недалёко мой дом,
Вижу вишни в саду
И кустарник кругом.

Кто-то молится там
За семейный уют,
Но по нежным щекам
Слёзы плавно текут.

О судьбине моей
Кто-то шепчет слова,
И под звон тополей
Зарыдала сова.

Разлуки тяжек груз
На материнском сердце.
Давно блуждает взгляд
По затворённой дверце.
Душа стремится ввысь
К неведомым просторам.
Тоска зовёт назад,
Застыв немым укором.

Железная кровать
И сбитая подушка,
А подле табурет,
На нём пустая кружка.
Устала сына ждать,
Свои деньки считая.
Мир суеты сует
Её не отпускает.

Одной травой нам не насытить плоть.
Без жира в углеводах толку мало.
Врач-диетолог, строгий наш Господь,
Нам в пищу прописал есть, что попало.

Что движется, чирикает, живёт -
Всё передал Бог человеку в пищу…
Комками мёрзлыми летит жнивьё -
Загонщики с борзыми зверя рыщут.

Угроз не ведая, пушистые белки -
Жиры и углеводы скачут резво.
Всего делов-то - выставить силки,
Стравить, словить и горло перерезать.

К чему привычна нация твоя -
Особенно по вкусу, мне сдаётся.
Французу...