Грубый

Испуганный Ангел
глядел на Меня.
А Я Обнимала
Небес Златосводы.
И не было Света во Тьме
и Огня,
а было Сплошное
Царство Природы.
И в Лунную Ночь
Ореолом Горя,
Плыла Я в Эфирах
навстречу Эолу.
И мысленно плакала,
не пророня на ветер
ни звука, ни стона,
ни слова…
Творилось Небесное
в нотах Ночи,
едва уловимих,
беззвучно-опасных.
И в запахах хвои,
и воске свечи
минутами капало
Время напрасно…
Кружила Любовь
Стаей Птиц Неземных
над миром, над...

Всё остаётся в силе.
Чаще рано с утра,
По нетронутой сини
Дуют те же ветра.
На игру не похоже
Восхищенье другим
По обветренной коже
От мороза круги.
Вам расскажут про это
Как про что-то великое.
Среди знойного лета
Будет ветер реликвией.
Будет чем-то особенным…
Тем, что снилось вчера…
По степи и по сопкам
Гнали нас те ветра.
И тогда не казался
Ветер частью наград.
Только лёд по металлу,
И в поту масхалат.
Вверх карабкаясь, грубо
Утверждали права.
И цедили сквозь зубы...

Сохрани нас, Красота,
Коронованных на Жизнь,
Вдыхающих живую душу твоего простора.
Сохрани нас, Красота,
Распростёршихся над бездной,
Вышёптывающих голосом кожи и рук
Имя Того,у которого нет имён.
Сохрани нас — грубо скроенные тела,
Бичуемые цветением,
Крестящие Время солью пустоты,
Приносящих тебе в жертву опадание.
Сохрани нас, Красота,
Пылкостью сердец отогревающих пальцы,
Чтобы наносить человеческие буквы на твоё безмолвие,
В желании удержать на земле легко исчезающее...

Ложь лечит, мальчик, как наивны вы и
возвышает, тех, враньё, кто сми в руках
своих располагают, пиар, а там?.. воо-
бще бардак, и правду скажешь иль со-
лжёшь и приукрасишь иль унизишь, всё
на счета и пламенем оближешь, инер-
цию внимания всех масс, природа здесь
и разность рас иль половой другой кон-
чины, нет, не испортить нам кручины и
радости и счастья и невзгод, всё брат в
копилку, небосвод, твердыня за внима-
ние, здесь битва, а здесь всё хорошо и
бритва и копьё...

Не надо, не касайся, не люблю, ни грубо/
нежно и не смотри ты на меня прилежно,
мне холодно и так, внутри огонь, он не
горел, его не тронь, и память всю отшиб-
ло, ты кто? не знаю я тебя, чего хотела,
теребя, не вспомню, хоть убей, мария?
маша? нет, ты света? даша? давай ты лу-
чше отойди и увеличим расстоянье, тош
нит, к чему нам придыханье, смотреть я
не хочу, зажмурю я глаза, сошлюсь я на
болезнь которой нет, к чему признания в
обед, когда к утру уже, не помню, должно
быть...

Прощай, старик, нам уходить пора,
Шагать и ехать – словом, добираться.
Жизнь – это слишком сложная игра,
Лишённая румян и декораций.
Пока что рано подводить итог,
Разрушен дом,
Или прогнили стены,
А к свету тянется единственный цветок,
При множестве чахоточных растений.
Художник должен быть раскрепощён,
Читать для всех невидимые знаки.
А возвеличен или запрещён –
Себе судья, а мы всего – зеваки.
Когда стоит у серого холста
И шут, и царь, и мудрость, и беспечность…
Вся сложность...

Выпрошу у Господа должности с окладом,
Кабинет с приёмной и двойную дверь.
Принимать просителей стану строгим взглядом,
Чтобы всякий понял, кем я стал теперь.
…Но Господь сердито, видно шибко донял,
С высоты небесной рыкнул от души.
Мне ответил грубо: «Да иды ты… понял,
Выйди в чисто поле да пиши стихи».

Капает пот не с бога,
«Сотворившего» вмиг вселенную,
Капает пот не с робота
С нервно дрожащей антенною.
Их не пробьёт солёность
И тяжесть работы века.
Вдыхаем время с озоном…
Выступает пот человека.
С морщинок раздумья падают
Солёные, как и мы.
Врезается в землю лопата,
Врезается век в умы.
Руки грубы, в мозолях
Жёлтых, как десять солнц.
Сунь их попробуй в море –
От моря останется соль!
Славлю работу адову,
Что умы или руки жжёт.
Двадцатый век не награда –
Работы солёный пот...

Сегодня,.. под утро, приснилось:
...сидим на диване.
Меж нами — стена отчуждения.
...сыпется,.. вроде!..
ТЫ!.. Вдруг, осторожно, ...склонилась плечом.
...головою коснулась.
...о, Боже!.. Медвяный твой запах...
Что дальше?.. ( Что дальше,.. — ВСЕ наше...)

Проснулся... Вокруг те же стены...
Квартира,.. — берлога...
Внезапно!.. В сознании сонном:
«_________ ...любимый. А ты ведь совсем не старик!..
На диване...»
...кричу я, безмолвно, — в Пространство:
«_______________ ...а где тот...

Слово «люблю» звучит все тише,
Все реже…грубо…тяжело…
И не взлетается все выше,
Все было, все уже прошло…

После полета вдруг паденье,
Лишенье крыльев, словно прав.
Досада, нервы, сожаленье,
Вот он любви всевышней нрав.

И на плоту - летать не в силах,
Душа где сломана твоя.
И похоронена в могилах,
Есть только память от нея…

И снова жить до оперенья,
Когда душа воскреснет вновь.
И думать с ноткой сожаленья
О том, как тяжела любовь…

Другой те раны не излечит...