Грозовой перевал

Не часто, но бывают в жизни дни,
Где оживает память поколений,
Когда не разорвать, не расчленить
В дорогу славы слитые мгновенья!

Прочь возраст, годы, мы в одном строю,
Вновь гордо реет боевое знамя,
И песню про Рыбачий пропоют
Щедрин, Гаджиев, Лунин вместе с нами.

Дивизия - подводная семья,
Здесь свой уклад, легенды, патриархи,
У нас свои законы бытия,
Особенные праздники и марши.

В годину испытаний грозовых,
В безвременье реформ и перестроек,
Нет, не склонит...

В ветренном музее
после тысячи уснувших иллюзий
хотелось чего-то вечного-
летнего дождя,поцелуя,зелёного сквозняка,
древнего языка «души абрикосового дерева» …
Длительность, длящая дали,
в тихой терпкости дланей,
в сухой сухости сухожилий,
в грозовых перевалах...
О,сколько воздуха и ветра в голосе твоём...
Только невесомое имеет настоящий вес!
Только невесомое...Любовь.
Ты испытываешь Любовь,
Время,истекающее запахом красок...
Посети мои слёзы..посети моё сердце..
Тот, чьей...

Леса, цветущие поляны,

Овраги, пашни и луга –

Вы отстояли, ветераны,

Осилив грозного врага!



В годину бед и лихолетья

Ведя с врагом неравный бой,

Несли спасение Планете,

Всю заслонив её собой.



Вы грудью падали на ДОТы

Средь пуль, осколков и огня

Не за награды, не за льготы –

Но верность Родине храня!



Осенней бурей грозовою,

И зимней вьюжной пеленой,

Вгрызаясь в землю под Москвою,

Вы защищали край родной.



Терпя лишенья и невзгоды...

петух за окном
молнией метнулся
ливень грозовой

Лилово-розовый,
карминно-золотой закат
на догорающем, внезапно-темном, голубом,
бескрайне-тайном небе…
Закат таинственней восхода.
И всё, что было до… - всё не о том.
Полупрекрасное смешалось с безобразным,
и действие не получилось цельным.
Но в круге замкнутом собой исчерпан случай,
и покрывало кармы сорвано, истлело,
пусто и светло, и всё очищено,
и прошлое навек ушло,
себя сжигая безоглядно.
Змея, проглатывая хвост, меняет кожу.
Всё отодвинуто.
Иллюзий монотонных сон иссяк...

Там, в дремучем лесу лежит камень,
Он в траве у замшелого пня.
Заключён, животворный в нём пламень,
Сгусток сил, неземного огня.

Путь к нему, от людского скрыт взгляда,
Нет тропинок к нему и дорог.
Средь травы, на полянке, с ним рядом,
Растёт дивный, волшебный цветок.

Грозовые ворота прошедшим,
И не взявшим в себя гнева гроз.
Как маяк, он своим светом нежным,
Путь укажет, к нему в Страну Рос.

И в дремучем лесу перед ними,
Тропы стёжка появится вдруг.
Уведёт их путями лесными...

Июньский жаркий полдень окутанный туманной дымкой
Застыл над городом в начале лета и остановился невзначай,
А светло-голубое небо, завешенное сизой пеленой,
Окутало природный мир предгрозовым сизым туманом…

Горячий воздух раздувает шустрый ветерок предгрозовой
Легонько шелестя листвой зеленой и по-летнему игривой,
Отражающей белесые туманные лучи солнца золотого
Проходящего сквозь дымку сизости туманной и ленивой…

Замерла природа в ожидании грозы и дождя проливного.
Мир затаил...

Летний тихий вечер плавно переходит в прохладу ночи,
Сменяя ало-огненный закат на позолоту лунного сияния,
Которая искрится приветливыми звездочками в июльской ночи,
А ветерок играет светлым изумрудом лиственных дерев.

Ветерок предгрозовой в танце кружит листочки тополей,
Ее шуршанием мелодию июльской синей ночи напевая.
А стройно-высокие деревья, раскинув ветви, словно руки
Качаются под свистящим ветром грозовым, разгоняя тучи…

Природа летней и прохладной ночи волнуется и ждет грозы...

Если бы на Земле вдруг не стало слов и воцарилась тишина, как в той, недостижимо далёкой галактике, обитатели которой – телепаты…
Тогда влюблённые сошли бы с ума, не услышав долгожданное: «Любимый» или «Любимая»!
Тогда никто больше не произнёс бы: «Господи! Сделай так, чтобы с этим человеком ничего не случилось!»

Если бы на Земле вдруг не стало слов, мы всем миром сплели бы тёплую кружевную шаль из пламенных взглядов и нежных прикосновений и укутались бы ею.
Если бы на Земле вдруг не стало...

Наши стяги побило тщетой,
Оболгали до судных мгновений
Проповедники слог пресвятой,
Голосят и не чтут откровений.

Мрамор может бессмертных певцов
Грозовому обречь перевалу,
Персть сияет с червовых торцов,
Зрят церковные райскую алу.

И возбранно хоругви белить
Оглашенным к ночной литургие,
Слез на мрамор сиих не излить,
Бдят одни и у плахи другие.

Коемуждо столпницы свое,
Бойных терниев хватит с лихвою,
Сколь графита горчит остие,
Быть чернилам со течной канвою.

Наша...