Гроб

Клевреты тупости, надменные и злые,
Мне отлученьем и изгнанием грозят.
И точат лясы, как ножи в года былые,
И чтут как идола магический обряд.

И Православье почитают Правословьем,
Держась за Букву, как за дьявольский фетиш,
И подвергают всех мыслителей злословью.
Их косность гнусную ничем не укротишь.

Я сердцем веровал и разумом стремился
Посеять Божии слова средь трын-травы.
И мне в затылок не топор стальной вонзился,
А злоба тех, кто в ослеплении «правы».

Я всех простил. Я...

Все плавно примет свою форму,
У страха очи велики.
Политика вернется в норму,
Закончит век идей лихих.

Вернется рубль восвояси,
И доллар будет место знать.
И будет жить Василь и Вася,
Совместно благо создавать.

Усвоят нравственность политик,
Простят всему дурной акцент.
Началом стал простой конфликтик,
Царь набирает свой процент.

Свод правил старых в толк историй,
Заказы валит старый свет.
Казна не чует больше боли,
Фундамент тверд на много лет.

И как в зеркальном...

Дьявола клевреты и рабы маммоны
Отвергают благость и любовь Творца.
Зрит с телеэкрана голова Горгоны,
Обращая в камень души и сердца.

Адское созданье, мерзкая медуза
Развращает совесть и калечит дух.
Патронесса геев, лесбиянок муза,
Знамя олигархов и навозных мух.

Монстр телеэфира прелести разврата
Нам живописует сутками подряд.
Ныне телевизор – отраженье ада,
На людское племя сатанинский взгляд.

Был людей убийцей с самого начала
Царь подземной бездны и Горгоны князь.
И его...

На планете кто за справедливость подымается…
Почему-то террористом называется.
А кто в верхах народ простой уничтожает…
Такого мир чиновничий уважает.
В верхах такого, - награждают, хвалят…
При жизни памятники ставят.
А как он с должности на тот свет уйдёт…
Так не хорошая за него молва идёт!
Начинают памятники с пьедесталов валять…
Да! В гробу бывшего, все проклинать.
Хотя ему тогда уж всё равно…
Хоть во время захоронения, - опусти его в дерьмо.
Когда ж при жизни научимся правду...

Каждому, земляная старуха дарила, бересту
для люльки и кедр для гроба, роба, души, те-
ло, одежда, как и надежда, умирала послед-
ней, только боль оставляла его в этом мире.
«Страх, стоит пред твоими глазами?» Лазами,
изнутри, наружу, и обратно, действие разуму
кратно? Ужу, образы из всех сред, волны, (во-
лы), передачи, матрицы, на металлическом
бруске, куске, путём вдавливания пуансона,
ручного набора, (ора). Она, дочь стереотипа,
«Чего тебя, опять типа?»- спрашивал вася, к...

За морем море, за горем горе, за равниной рав-
нина, увита хмелем, туманом, росами покрыта,
слезами, лозами, и брехнею, правдою. Как разо-
браться с кем Бог? с тобою? или с клавою, жено-
ю? кто правый, тот: кто на ножи или на гиляку, к-
то сгорел в одессе и в мариуполе погиб, кто поп-
ал, а кто влип? время рассудит, сила, или божья
(мила), милость, любовь или миля, небесная сот-
ня или беркутят вопля-крик, сожжёнными кокте-
йля-миг, время? кто убил обоих, двоих, пару, пар-
убий...

Зачем ты смотришь вверх и вдаль,
в свет облаков? Не разгадать
значение небесных схем.
Ведь все равно шепнешь бессильно
«летели белые по сини…»
на деревянном языке.

Быть может здесь гипноз движенья?
(Что в неподвижности?) Вращеньем
мы заняты вокруг осей.
А если облака - граница
меж «быть» или «не быть»? Таится
за ней немало жуткостей.

Что там, над нами? Пустота.
Пространств безмерных маета,
что обещает нас расклеить,
вобрать в туманности, рассеять,
и, оценив последний вздох...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Пусть хлебнул я в жизни бед,
Синяков наставил.
Пусть сейчас я стар и сед,
Но любовь я славил.

Славил,славлю и теперь!
Уж у крышки гроба
Я влюбляюсь каждый день;
Каждая - зазноба

Буду гимны ей я петь,
Буду бить в литавры!
И сладка мне будет смерть
Под бочком у Мавры.

Ведь если бога нет,
То нет надежды воскресенья.
В руинах город сказочной мечты.
Разносит ветер пепел откровений,
Среди безмолвия духовной пустоты.
Нет выхода. Тупик. Отчаянье. Итог?
Лишь скорбный звук,
Когда о крышку гроба,
Земля ударит. Некролог.