Гроб

Небеса потемнели навеки,
Злая память так больно жива.
Там, где чувства струились, как реки, -
Лишь могильная вьется трава.
Все мечты - заблужденье рассудка,
Нестерпимый, зовущий дурман.
Идеал - это глупая шутка,
А любовь - это хитрый обман.
Лишь в наивной младенческой сказке
Платонически любят до гроба,
Но в быту, по природной указке,
Наши чувства диктует утроба.
И во взгляде когда нашем пусто,
Мы совсем ничего не теряем,
В отдаленьи маячит искусство,
Непонятно к чему призывая...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Честно?
Мы с тобой – претенденты
На одно место.
Лестно?
Только это моменты
Одного манифеста.
Пресно?
Так добавь своей крови –
Она солона…
И пойдём напьёмся.
Самогона – я,
А ты – вина.

Честно?
Мы с тобою призраки
Этой ночи.
Хочешь?
Я стану сыном,
А ты – моей дочью?
Ничего не изменится
В мире,
Если растаем оба…
Но клянусь,
Я буду с тобой
До гроба.

Честно?
Я тебе надоел,
А ты мне – не очень.
Лестно?
Я тобою горел
Этой белой ночью.
Пресно?
Пойдём пройдёмся
По...

Больно режет слух фальшивой нотой,
Что звучит вокруг чужой попсой.
И гудит вопросом: "Для чего - ты?",
Изнутри пожаром - взгляд косой...

С Блоком об руку пройтись бы мне по снегу
Всем буржуям сладеньким назло...
Псу, что привязался – мякиш хлеба,
Чтоб хотя б собаке повезло.

А двенадцать бродят по сугробам,
Бережно винтовки приобняв…
Плотник снова в чью-то крышку гроба
Вколотил гвоздями сон и явь.

Венчик на челе его усталом
Из помятых от работы роз
Белым был когда-то, нынче...

глубокая осень
до бесчувствия
утопила в сиянии


* * *
в сером осеннем городе
из твоего окна звучала
разноцветная музыка


* * *
в комнате снов
живет музыка
и твое отражение


* * *
дирижер эндорфинов
оркестрово резвится
гормональная гармония


* * *
в саду чернеют
обнаженные деревья
вхожу в сказку


* * *
горячий ветер
твоего взрыва
согрел и опалил


* * *
прорастают в сердце
алые тюльпаны
любви весна


* * *
пляшут снежинки
веселыми блестками
под...

Любовь ко мне зашла не стуча,
Попросила дать приют.
У меня за душой нет ни гроша,
Не сочти за огромный труд,
Приласкай меня, приголубь меня,
Шептала она в ночи,
Защити меня, возроди меня,
Мерцало пламя свечи.
Деньги над миром правят бал,
Сквозь слёзы сказала она,
Доллар меня не раз покупал,
Опуская до самого дна,
Безголовые дети городских трущоб
От скуки играли в меня,
Их мамы и папы, поморщив лоб,
Кидали камни в меня.
А те, кому я была нужна,
Устали меня искать,
Кто-то из них...

Останься здесь. Со мною рядом.
Позволь любить тебя сильней...
Ведь я дышу под этим взглядом,
Живу от слов "моя", "моей"...
Быть вещью лучше, твёрдо зная,
Что ты нужна ему, как вздох!
И всё на свете забывая,
Над нами власть теряет Бог.
Останься здесь. В пещере мрака.
Зажги во мне в последний раз
То пламя временного брака,
Что превращало "да" в отказ.
Поставь печать на нашей жизни,
Придумай новую судьбу.
И растворились чьи-то мысли
В сыром изогнутом гробу.
Останься здесь, сейчас...

Дорогой мой сынок,
Мой родимый росток,
Как ты служишь вдали
От родной стороны
Что ты видишь во снах
При зажжённых свечах,
Где встречаешь рассвет,
Провожая закат
Дорогой мой сынок,
Как же ты был жесток
Оставляя меня,
Обрекая себя
А ведь помнишь давно
Мы ходили в кино,
И своими ручонками ты крепко сжимал
Мой тогда ещё гибкий девичий стан
Дорогой мой сынок,
Всего несколько строк
Написать я тебе собралась,
Как слеза незримо подкралась
Говорят та война
Никому не нужна
Только...

Я у моря просила погоды,
Чтоб волна легка и нежна.
У солнца тепла я просила,
А у неба чуть-чуть дождя.

Я у Бога просила прощенья
И до сих пор прощенья прошу
За грехи мои, те что, что с рожденья
И за те, что еще совершу.

Я за Ним поднялась на Голгофу,
Я прикоснулась к Его колыбели
И говорила, говорила я с Богом,
И плакала там, где плачут евреи.

У гроба Господня на коленях стояла,
В благоговении руки сложив,
И молилась, слов молитвы не зная,
На землю святую слезу уронив.

Что толку проклинать ошибки и судьбу?
Та разлеглась себе удобно на горбу.
Ну скинешь ты ее, - навалится другая.
И неизвестно - станешь статным ли в гробу?

Мой паровоз истошненько пищит
и рельсы под собою теребит.
Успеть всегда успею до конечной.
А целоваться мама не велит.

А что велела мама - список тот
забыла, дочитав до половины.
Уж голову украсили седины
и бес в ребро... А целился ведь в рот.

Мура, труха и пепел всех мостов,
что виртуально так горели вдохновенно...
Не вижу...