Грехи святости

Ещё чуть-чуть и выдохнет весна!
Бубенчик снов закапает, заплачет...
И слезы радости его, так много значат,
Для тех, кто так устал от зимних снов.
Pret-a-porter, наивное дитя,
Сложи мелодию и будь готов к измене!
Ещё чуть-чуть... и книга февраля
Перелистнет страницы багатели.
И будет говорить с судьбой рассвет -
Восьмой рассвет, восьмого откровенья...
И расцветет в ветвях стихосложенье,
И святость всей душой к земле прильнёт.
С тех пор... где каждый шаг - и боль и смех...
С тех пор...

Не ищи меня...я сам приду
В день,когда...
Ты во имя нас,
Мы во имя Тебя
Настрадались.

Там кто-то спал в саду молчащих крон
Учителем потерянного смысла.
Горели рядом ледяные числа,
И были руки в тишине икон.
И колыбель застряла в голубом,
Кружила и качала ожиданье,
И дерево смотрело изнутри
На этот кровный занавес молчанья.
В прозрачные глаза молясь рассвету
(Мой Бог сегодня слишком терпелив)
Он рядом встал и музыкою Света
Благославил и мертвых и живых.
Постой ещё...дыхание...

Вновь птицы певчие поют по вечерам
И голос их, от боли неземной,
Становится евангелием цветов,
Становится омоновеньем ран,
Стоящих насмерть на восторге слова
Такого звучного, что глохнет тишина!
Чей герб - покой, луна и седина...
Чьи тени у разрушенной колонны
Слагаются под вечер в имена.
И вновь слова темны, а сны прохладны,
И вновь пространство не имеет глаз.
И вновь приходят, отовсюду - стихи,
Которые из бренности ты спас.
Рассаживаются, в литеры смотря,
И пеленают в лист свои...

Звал её он своею принцесою,
Берегиней, любимой своей.
Всей душою, открытой и честною,
Жил он ею лишь, в мире людей.

Только мир сделав честность пороком,
В том стремился его убедить.
И он честным трудом в пути долгом,
Лишь долги в нём сумел накопить.

И познав нищету — удел скромных,
Был он вынужден в ней в мире жить.
И принцесе своей в день влюблённых,
Не сумел и цветочка купить.

Друг влюблённых , их дум повелитель,
Где же ты, Валентин Святой — где???
Ты их судеб Земных...

Я на хлеб наберу по карманам,
По сусекам крупы наскребу,
Тот, кто жить не умеет обманом,
Не имеет порой на еду.

Посчитаю я пенсии крохи,
Как не любишь меня ты, страна,,,
Ты богатства кидаешь пройдохе,
Знать, владеет тобой сатана.

Тот народ, что построил и холил,
Не щадя живота своего,
Наделила ты рабской неволей,
Крошки дав со стола твоего.

Неужели терпенье народа
Не устанешь испытывать Ты?
Только сладкое слово "Свобода"
Для раба на галерах мечты.

Ты опомнись, родная...

Люби моё сердце, люби,
До десятого тела лети...
И это при живом то боге...
И это... поцелуем с плеч...
И это... орфографией бездонной.
Трогай, о Господи, трогай,
Десятую речь срезая ножом с пера
Оттачивая всевозможность.
Моё огненное, моё холодное, прекрасное моё,
Дверь закрывай, в неё вошла та, кто должна...
Нам были должны друг друга...
Теперь мы должны друг другу...
Вот в эту зиму, где позвонков ледяная святость,
Где боги спешились снегом,
Где нас осталось огненных лишь двое...

У подножия сумерек солнца заплетаются листья в капли...
Где на ветках немного крови от падения с них птенцов,
Где на ветках так много боли и дрожания голосов,
Где по нитям уходят к птицам, расплатившись с гнездом взросленьем,
И по голосу плоти ищут руки, что отдают тепло,
И летят они сквозь задыхаться, растворяться и разбиваться,
Выпадающие в теплый ливень, в тот полет, что в них смотрит сном.
Время, воздухом переспелым, веер ветра вменив крылатым,
Кувыркается в ветре взмахов...

Зачем мне жизнь по правилам-канонам,
В ней несвобода, в выборе путей.
Молюсь Святым я, а не их иконам,
Не имя веры — суть важна мне в ней.

А слово, если без души, лишь звук ненужный,
Он — сотрясенье воздуха, без святости молитв.
Богам нужны не слов набор, а души,
И веры страсть, и чистоты мотив.

Пусть сей мотив идёт вразрез с каноном,
Пусть в той молитве, слов высоких нет.
Но если ей, души порыв весь отдан,
То нам поможет искренности свет.

И пусть кому-то, кажется наивной...

Начальнику хора (дирижёру). На струнных Вивальди.

Всё История, кроме настоящего.

Катастрофа безбожия двадцатого века
Породила в нас недочеловека.
К святости стремление, к Жизни Вечной,
Подменила сытостью в жизни бесконечной.
Недочеловеку лишь сытость жизни мыслится,
Невдомёк ему, что ждёт его,
Когда он ей пресытится.
Недочеловеку сытость жизни нравится,
Невдомёк ему, что будет,
Когда он ей удавится.

Я к небу обратился мысленным взором,
А надо мной вдруг...

Поводок короткий,
Оборвать нет сил.
Не сбежать по тропке,
Где с тобой ходил.

Нас судьба привяжет,
К выданным местам.
К датам жизни нашим,
Их назначив нам.

Смотрит слепотою,
Тёмное окно.
Словно неживое,
Мёртвое оно.

Символы и знаки,
Есть свои во всём.
Но в незнанье мраке,
В теле жизнь живём.

Рядом в мире бродит,
Святость и порок.
Нас в своё уводит,
Жизни поводок....
Марковцев Ю.