Гражданский поэт

Когда проснётся сад души Поэта,
когда его разбудит Царь и Бог,
тогда поёт он о желаньях Света
и если не уходит темой в бок,
то получается лирический урок!

Вспоминаю я младые лета
Как там рос , мужал я и взрослел
И теперь в моих устах поэта
Осуждаю этот беспредел…

Я родился в Сталина эпоху ,
Город поднимался из земли ,
Надо было шахты строить к сроку ,
А Донбасс ещё не возвели …

Шла послевоенная разруха
И страна вставала из руин ,
А народу ой жилось как туго
Хоть он был в войне непобедим…

Напрягали жилы все в работе
И давали родине угля ,
Что ж теперь в чиновничьей заботе
Позабыли в чём кругом земля ?

А кругом сейчас...

О, книга книг! Кто не изведал,
В своей изменчивой судьбе,
Как ты целишь того, кто предал
Свой утомленный дух - тебе!

В чреде видений неизменных,
Как совершенна и чиста -
Твоих страниц проникновенных
Младенческая простота!

Не меркнут образы святые,
Однажды вызваны тобой:
Пред Е,вой - искушенье Змия,
С голубкой возвращенной - Ной!

Все, в страшный час, в горах, застыли
Отец и сын, костер сложив;
Жив облик женственной Рахили,
Израиль-богоборец - жив!

И кто, житейское...

Тают стеклянного мира осколки,
Малыми струйками радость звучит,
Лёгкий дымок из моей одностволки –
Я расстреляла ещё один чит.

Нет больше кода и нет тёмных шторок,
Только чуть слышная песня веков.
Медленно тает удушливый морок,
Хлынул бальзам в плоть рубцов от оков.

Нет горизонтов для крыльев поэта.
Есть беспредельность и огненный мир.
Золото солнца наполнит все клетки.
Осень свободных – лишь праздничный пир.

Плавно слетает на землю страничка
Жизни, наполненной вкусом побед...

Когда мильярдер
Хочет два миллиарда –
Ка-анешна, он болен...

Когда у поэта
Две сотни в кармане –
Он оч-чень дово-о-о-лен! :)

Я курю при свечах сигарету
И стряхиваю пепел на стол.
В темноте поёт песню поэту
Под кроватью о грусти сверчок.

Но не пой, же в ночи мне о грусти,
Мне и так нелегко на душе.
Оттого, что в отчаянном чувстве
Одиноко брожу в полутьме.

Никого на пути не встречаю,
И ни кто не встречает меня.
По ночам от печали сгораю,
Бод берёзкой сажусь у крыльца;

Закрываю глаза, чтоб не слышать,
Как шуршит под ногами листва.
И ту песню о грусти сверчка,
Чтоб в мечтах хотя бы увидеть
Всё-то...

Шекспир! Не ты ли сочинял?
Поэт, рекою Стратфорда взращенный.
Вершитель драм, судьбой благословленный
Навеки свое имя прославлял!

О Марлоу Кристофер, мыслитель и философ!
Стихи твои приход предвосхищали
Частички Плана твоего, как белый лотос
Чьи лепестки безудержно сияли!

Кто автор этих сказочных новелл?
Не ты ли, Кристофер, кто Кармы не стеснялся,
И с Богом в этот миг соприкасался,
Когда твой голос рукописью пел?

Ты смерти пережил блаженные мгновенья,
И зажил...

Не зовите меня за собой, перелётные птицы,
Я летать не умею. И нЕкуда мне улетать...
Невозможно бескрылым свободно нарушить границы,
А, нарушив, увы, невозможно крылатыми стать.

Невозможно. Но всё ж иногда, вопреки всем законам,
Притяженье презрев, оттолкнувшись от будней и дел,
Мы взлетаем туда, где и вам, испокон окрылённым,
Не летать никогда. Мы взлетаем за край, за предел.

Это там, высоко, мы находим своё вдохновенье,
Забываем реальность, летим среди ярких планет,
Где теряется...

Бывают в жизни глупые обиды:
не спишь из-за какой-то чепухи.
Ко мне пришёл довольно скромный с виду
парнишка, сочиняющий стихи.

Он мне сказал, должно быть, для порядка,
что глубока поэзия моя.
И тут же сразу вытащил тетрадку -
свои стихи о сути бытия.

Его рука рубила воздух резко,
дрожал басок, срываясь на верхах.
Но, кроме расторопности и треска,
я ничего не видела в стихах.

В ответ парнишка, позабыв при этом,
как «глубока» поэзия моя,
сказал, что много развелось поэтов,
и...

Гроб. Цветы. Лоб бледный - бледный,
Словно статуя в гробу.
Все ему сказали: "Бедный,
Что роптал ты на судьбу?

Или денег было мало,
Или не было любви?"
Лишь она ему сказала:
"Если хочешь - не живи.

Возжелал ты, глупый, юный,
Слишком яркую мечту,
И погнался за фортуной,
Не осилив высоту.

Слишком странная забавы -
Быть поэтом в двадцать лет".
Ведь коварна птица - слава,
У нее любимых нет.

Весь в цветах, как сад, пол зала,
Лишь открыт дубовый гроб.
Я его поцеловала
В...