Гранитные стелы

Цени, мой друг, живых поэтов,
У каменных ведь нет души.
Поэт гранитный не ответит,
Молись ты за него в тиши.

К чему ушедшим эта слава?!
Они прославлены в веках!
При жизни их ценили мало,
Теперь же камни все в цветах.

Люби поэта, поэтессу,
Найди их в городе своём,
Отыщешь много интересов,
Стихи зажгут тебя огнём.

Ты руку протяни поэту,
Ему сейчас нужны друзья.
Внемли ты моему совету,
Прошу за всех поэтов я.

Тарас Тимошенко
11.03.2018

Сыну Владиславу посвящается.

Над могилой твоей я застыла гранитною глыбой,
Схоронила я в ней моей чуткой души звонаря.
Если б вдруг я смогла обратиться чешуйчатой рыбой,
Уплыла бы от горя в далекие, злые моря.

И пусть горькие слезы сольются с водой океана,
В небо паром взойдут, над землей поплывут облака,
Пусть они проплывут через тысячи меридианов,
И слезами - дождем не пропустят в траве мотылька...
@anvip

Плиту забвения я вижу -
Она шероховатая на вид,
Я подхожу к ней ещё ближе
И ощущаю под рукой гранит!

Все письмена на ней не смыты -
Их просто стёрла времени вода,
И всё, что было здесь, забыто,
Возможно, что забыто навсегда!

Земля к себе плиту втянула,
И прорастает кое-где трава,
Здесь память о былом заснула,
Но помнит всё народная молва!

Мы все через это хоть раз, но прошли.
Подъём. Взлёт на крыльях всесильной мечты.
Паденье. В гранитных осколках душа.
Так было, бывало. Но жизнь хороша!

И разница малая, вечно одна:
Кто-то упал, стонет, плачет всегда.
Себе разрешает себя растоптать,
Песком, под ногами скрипеть и стонать.

Второй собирает все части в одно,
Единое, целое. Вечно живо
Стремление его до вершины дойти.
Познать всё окрест. Отдохнуть. И в пути

Опять и опять. И снова и вновь.
Подъём. Торможенье. Старт...

А неба личико сегодня хмурится,
Не хочет солнышко из тучки выглянуть,
Опять ты, грустная, идёшь по улице,
Из головы твоей любовь не выкинуть.

Проходят граждане, все равнодушные,
В машинах катятся и не оглянутся,
И только волосы волной послушною
С пальто давнишнего на ворот катятся.

Сегодня он тебе во сне привидится,
И за углом с тобой случайно встретится;
А только шар земной как будто ширится,
Всё больше ширится, быстрее вертится.

Идёшь по улице и дождик капает,
Под серым...

Где-то там, на высоких орбитах,
где качаются чаши весов,
гороскоп не влезал в габариты
региона приволжских лесов.

В жизни нити судьбы обнажились,
и наметился новый баланс.
Так бывает.
Так карты сложились,
и фортуна подкинула шанс.

Этот шанс не даёт расслабляться.
Он заставит пахать за троих.
Он не хуже, чем может казаться –
так судьба отбирает СВОИХ.

В этих кастингах неоднократных
проверяется, кто ты и чей,
в этом мире гранитных парадных,
в этом городе белых ночей...

(или непорочному зачатию?)
Самости самки, закрутили разнообразные вихри,
мамки…………….
(лак, помада и высокие каблуки?), запредельно
далёкие и неимоверно близкие одновременно,
(луки, лики), (наблюдающему за тобой ребёнку,
да и тебе самому, самой), песнь и (музыки звуки),
шум, стирающий и воскрешающий память, о том
счастье, что было когда-то, куст можжевеловый,
пилигрима жест, или с крыши жесть, слетевшая и
разрубившая тебя, надвое, пополам, и склеивше-
му тебя чуду, путевому концу, или...

Ветром буйным взовьюсь над Землей, орошу её тысячей брызг,

И в без крайней гранитной скале отражусь пламя тысячей искр.

Всё бездонно, и всё без границ, нет сознанью пределов нигде.

Раздвигающий стенки телес воплощается вечно в себе.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120013106205

Куда путем крылатым
В росистой мгле сквозь розовую тишь
По небу, озаренному закатом,
Далеко ты летишь?

Напрасно взгляд упорный
Охотника, нацелившись с земли,
Следит, как по багрянцу точкой черной
Мелькаешь ты вдали.

Где ищешь ты приюта —
У озера, иль речки голубой,
Иль у гранитных скал, где бьется люто
Бушующий прибой?

Неведомая сила
Не сбиться с одинокого пути
В пустыне беспредельной научила
Тебя, чтобы спасти.

Весь день холодный воздух
Взбивали крылья...

Он ждал, но не дождался новостей,
как матери с войны - своих детей.
Теперь все чаще он ходил к каналу,
где уточка за селезнем вилась,
какая-то таинственная связь
его с водой речной соединяла.
Он более не чувствовал тоски,
тоска исчезла прежде человека,
лишь фонарей яичные желтки,
как сахаром облепленные снегом,
качались над гранитной мостовой
и отражались в аспидных наплывах
воды, густой, как масло, но живой.
"Я не один, - он думал,- Бог со мной,
все связано со всем и мир един,
и...