Гостить

Тьмою поросшее солнце,
Накрест завязаны руки,
Не дождутся рассвета,
Чернобоговы внуки,
Тенью, крыльями, снами,
На краю, на погибель,
Томной скатертью нави,
Наши следы накрыты.

Не возвратить свободу,
Рваным дождем заветов,
Падают с неба птицы,
Зря баламутят воду!
Жадно глотая рыбу,
Сами попали в сети,
Тьмою поросшее солнце,
Загнанное на дыбу,

Чуя холодный воздух,
Мира, что чахнуть начал
Мира, того что в прошлом,
Мог бы назвать иначе…



Жадно дышат холодною гладью...

Дай мне лапу, туман лохматый!
Одиноко мне так в ночи.
Ты прилип к окну мягкой ватой.
И пугаешь огонь свечи.

Я впущу тебя гостем званым.
Ты заполнишь прохладой дом.
Покрывалом своим чуть драным
Обоймёшь. Помолчим вдвоём –

О печали безлунной ночи,
О волшебном огне свечи,
Как безумием жизнь клокочет,
Где от счастья лежат ключи.

От тепла моего растаешь.
И слезами омоешь дом.
Ты так много сказал мне. Знаешь…
Ты мне будто давно знаком.

Мою окна, мою двери,
Сумки с рынка чуть несу.
Никогда я не поверю -
Пятьдесят уж на носу.
Неужели мне так много!
Внуки юбку теребят.
Но в душе то мне семнадцать,
А никак не пятьдесят.
Собрались сегодня гости,
Поздравляют ,веселят.
Только мысль меня тревожит,-
Неужели пятьдесят!
Нет,не верьте этим слухам,
Ведь душой я молода.
Пятьдесят,сказал там кто то,-
Это просто ерунда.
Выпьем,милые подруги,
За мои семнадцать лет!
Ведь моложе нет в округе.
Так я мыслю? Или нет?!

От зачахлого однообразия
Умирает слог яркокрылый,
Да рождается словоджазом
Бормотуха тоски унылой.
А где умерло, там прибудет,
Где сумбур, там предвестен порядок,
Где нет света, там ярче рассудит
Блеклозвездной души осадок.
От зачахлого окостенения
Собирается новое поприще,
От любви одни лишь сомнения,
Без любви нет цветов жизнетворчества.
Где теплее – возня преет местом,
Где пространство пустое, там ветреней,
То дыхание нового сердца,
То вчерашних надежд недоеденных
Стол...

Просто жить. Просто жить просто.
Белый свет, белая простынь.
Чистота, чистый пол, воздух.
День – работа, а ночь – отдых…

Не желать больше, чем надо.
Всё встречать без обид, радо.
За любовь не просить награды,
И молчать, если нет правды.

Видеть всё с высоты неба.
И растить колоски хлеба.
И корову держать в хлеве.
Быть в спокойствии, не в гневе.

Не просить, чтоб не быть в долге.
Гостю низкий поклон в ноги.
И молиться. Всегда. Много.
Просто жить. Просто жить с...

Я стар и сед… я – бородат,
Со мной беседовал Сократ,
Почётным гостем Демокрит
Въезжал ко мне на остров Крит.

А раньше – чествовал Рамзесс,
Чуть позже – несчастливый Крез,
Гай Юлий также был мне рад,
И я… закладывал Царьград!

Акме мои в веках не счесть!
(Наверно провиденья месть)
Все вспомнить их… безумный труд,
Но – не Иуда и не… Брут!

Меня знавали в Ренессанс,
И нежно называли: «Ланс»,
А Мерлин, посещая грот,
Официально: «Ланселот!»

Бывало, брал я и гран-при…
Я помню...

Напевая негромко мотив, по тропинке вдоль речки
Шла весёлая женщина с сумкою через плечо
И у дома близняшек присела на пне у крылечка,
Напекало весеннее солнце тепло, горячо.
Попросила радушных хозяев приюта на время,
За еду и постель помогать и детишек учить,
По открытости душ не сочли её просьбу за бремя,
Коль судьба принесла, значит этому надобно быть.
А из сумки её появилась пушистая кошка,
Цветом рыжая, синие глазки - почти небеса,
Обежала весь дом и весь двор и легла на окошке
И...

Капли звонко стучали по зонтикам:
-Ты безумная, безрассудная...
А она шагала под дождиком,
Может глупая, может умная.

Ключ в двери прошептал заклинание:
- Ты свободная в небе облаком.
Дождь блестел в волосах признанием:
- Как и я ты зеленоокая...

Дождь за дверью остался, расплакался:
- Ну, впусти меня в дом свой, милая...
И совсем уже он отчаялся,
Но она разрыдалась в бессилии.

Свет... как молния, только надолго.
Заходи, гость случайный, непрошенный...
И дождинки как счастье...

Обреченные рожденьем
Ищут лести дураков,
Обращенные надеждой
Ждут гадалку по себе,
Я видал эти знаменья,
Нюхал я эту любовь.
Принужденные,
Заезжим
Гостем просятся ко мне.
Разрешите?
Доложите,
Ну зачем вам мое стойло?
Так, да так…
И что ж, живите!
Не живется?
На здоровье.
Одобрение глупца
Оскорбления достойно.
Осужденные на войны
Ждут от жизни, лишь свинца.

Где-то в дальнем углу антресолей
Дерматиновый, пылью покрытый,
Чемоданчик потёртый, забытый.
В нём хранятся обрывки историй.

Там верёвки, журналы, шпагаты,
Всё, что было когда-то знакомо –
Память прежних хозяев и дома,
А теперь лишь былого утраты.

Весь обшарпанный, старый, худющий…
А ведь был он красавцем и франтом!
В чёрном фраке, всегда элегантный
Он бывал за границей цветущей,

Путешествовал в конке, карете,
В поездах, самолёте, трамвае.
Был всегда и везде узнаваем,
Жаль...