Гостей

В пустыне, возле гор высоких,
Стоит ковчегом древний храм,
И, неприступны, как пророки,
Колонны рвутся к небесам.

Вот полукруга колоннада
Всего из трёх колонн она,
А вот стоящая с фасада,
Ветрам разверстая стена.

И снова полукруга руны,
А сверху вниз, как водопад,
Звенят натянутые струны,
Что ярким серебром горят.

И непрестанно, непрестанно
Там ветер тёплый и сухой
Тревожит струны, и органом
Звучит их стон, как голос мой.

Я управляю этим ветром,
Как будто он в моей груди...

У здания Старой аптеки гостей встречает аптекарь. Он готов взвесить лекарства и микстуры от скуки и плохого настроения, подарить вам чудо. Для этого достаточно с ним сфотографироваться, прикоснуться или потереть на счастье бронзовый нос.
.
.
Старая аптека. Городок над Клязьмой.
Стены помнят времени прошедшего черты.
На прилавке склянки, банки пьявок, грязей,
мерка, пестик, ступка, порошки, весы.
Старенький аптекарь, чистенько одетый,
аккуратный, хОленый, на цЭпочке часы.
Предлагает...

Февральский снег никак не выпадет, и Питер
Стоит понуро над Невою безо льда.
Мороз обычно вёл себя как победитель,
От этой дерзости сейчас нет и следа.

Снег если падает, то, превращаясь в лужи,
Совсем не радует ни местных, ни гостей.
Зимою тёплый климат Питеру не нужен,
Заждались жители хороших новостей.

От неба серого и на душе тоскливо,
Огни витрин совсем не радуют глаза.
Смотря в окно печальный можно сделать вывод, -
Неве, похоже, в феврале не замерзать.

Как к аномалии...

Любимый город, сбрось в Неву остатки сна,
Зима прошла, последний снег растаял в марте.
Пора признаться, что в душе давно весна,
Тому, кто сердцем юн и до любви азартен.

Любимый город, шпилем небо проколи,
Пускай дожди очистят улицы от грязи.
Ты по-весеннему красив и многолик,
Неудержим в полётах творческих фантазий.

Любимый город, начинай развод мостов,
Порепетируем гулянья белой ночи.
Сквозь слой асфальта пробивается росток,
Вот я такой же, из активных одиночек.

Любимый город...

***
Блажен, кто смолоду
душой к ней был влеком,
кто очень рано уяснить себе сумел:

их красота
есть безошибочный критерий
наших замыслов и завершённых дел.


***
По-своему противно совести,
как и противоречит правде жизни,
непреложной и простой,

в сфере искусств всё, что по смыслу своему –
по содержанию и форме
не согласно с красотой.


***
На её обильном, грандиозном пире,
что, шумя, собой охватывает
явленные небеса и дол,

красота и мудрость жизни
приглашают и с...

Я хочу поделиться о том, как сегодня живу,
Рассказать, что случилось за несколько прожитых лет.
Если раньше казалась мне жизнь странным сном наяву,
То теперь знаю точно я, странностей в этом сне нет.

Я совсем не читаю газет и лишён новостей,
Перестал спорить с теми, кто слушают только себя.
У меня тишина в доме, здесь не бывает гостей,
Разве только друзья, это пара надёжных ребят.

Я давно бросил пить и не чувствую тяги ничуть,
Стал гулять вечерами подальше от шума машин.
Не работаю...

В доме этом не бывает дураков,
И подобных им достойнейших людей.
Я живу от всех довольно далеко,
Так что круг моих знакомых поредел.
Но зато не слышу больше я глупцов,
И не вижу надоевших наглых лиц.
Лишь друзей к себе пускаю на крыльцо,
А иной раз симпатичных баловниц.

В доме этом интересно будет тем,
Кто из всех искусств предпочитает блюз.
Кто красив в своей моральной правоте,
И красавице, в которую влюблюсь.
Для таких гостей мой дом всегда открыт,
Засидеться можем даже до утра...

Убегаешь от себя? Всё никак не убежишь…
Одиночество весной поглощает без остатка.
Из гостей идёшь домой, а так хочется остаться!
Но зовёт твой дом пустой – ты ему принадлежишь.
Вечер тёплый, как щенок, засыпает, лапы вверх…
Ты опять бредёшь один, поводя плечами зябко,
под надменным взглядом звёзд - еле видная козявка,
и петляет путь к себе между лет, как между вех.
Между лет и между зим, между вёсен.
Кровь в аорте
гонит в замкнутом кругу плазмы пламенную страсть.
Синтезируешь любовь...

Перетекая меж стеклянных колб,
соединённых перешейком тонким,
секунд песочных шёпот монотонный
снимает боль как морфия укол.
И я слежу за мерной суетой
пересыпанья и перетеканья.
Гляжу со стороны, тая дыханье,
пока на этой стороне!
На той,
непостижимой, где без ручек двери,
откуда нет возврата и вестей,
мы в роли - ни хозяев, ни гостей
получим то, что взвесят нам по вере.
А здесь, в плену июньского дождя,
не то грущу, не то не просыхаю,
не то не сплю.
И говорю стихами,
назад...

Ты делишься болью, но ты им не нужен,
Они в своём счастье, хотят жить лишь им.
И лишь разговоры, беседы по душам,
Никто не проникнется, горем чужим.

Сочувственно глянут, качнут головою,
И будь благодарен, хотя бы за то.
Что в душу не плюнут, смеясь над бедою,
Сказав что ты им, в этой жизни никто.

Чужою проблемой, никто жить не хочет,
Хватает всем собственных, дел и забот.
И тот для кого ты, один лишь из прочих,
Услышав тебя, в душу слов не возьмёт.

А ты не сердись, ведь и сам...