Горя

Жил давно на свете сказочный кудесник,
Для людей обычных непонятен был,
Но богатством редким стал он всем известен:
Доброты алмазы в сердце он хранил.

То был врач искусный: исцелял бездушных.
Он будил любви в них спящие цветы,
Веру давал слабым, а надежду-грустным,
Помогала в этом сила доброты.

За свою работу не просил он платы,
Не нужны монеты, если есть любовь.
Помогал он бедным и вдвойне - богатым,
Ведь последним легче разболеться вновь.

Врач смотрел на небо по ночам...

Влюбляюсь в тебя,
Сильнее день ото дня.
Порою ночною,
Когда ты спишь одна.
Смотрю, понимаю,
Что теперь я твой.
Моё холодное сердце
Ты забрала с собой.


***
Настал тот час, настал тот день,
Когда ушла ты словно тень.
Бывает, вспомню о тебе,
Но не вернёшься ты ко мне.
Я знаю, был немного груб,
Возможно, даже где-то туп.
Не понял, я тогда слова,
Что ты уходишь от меня.

***
Хочется тишины, хочется покоя
Нет веселья и нету горя.
Просто уйти или остаться
Никого не хвалить и...

Вдали от звезд, вдали от моря, вдали от праздной суеты.
Жила она не зная горя, не зная счастья и любви.
Как озеро в пустыне серой, где нет ни ветра, ни травы.
Она жила одной лишь верой, что встретится такой как ты.
Она ждала тебя годами и берегла тепло свое.
Она смеялась и страдала, но знала – ты найдешь ее.
Не надо думать о разлуке или загадывать вперед.
Сейчас должны сомкнуться руки, а что потом … пусть Бог ведет.
И пусть сейчас глаза сияют, улыбка трогает уста.
И пусть она...

Я погружаюсь с головой в пучину горя
И в сердце проливные льют дожди
Одна осталась в ледяном холодном море
Тупая в сердце боль, прошу я! – уходи.
Распался на осколки хрупкий мир,
Исчезло в никуда все буйство красок
Тоска и горе закатили в душе пир,
С фальшивыми улыбками меняю сотни масок.
Иду с приклеенной бесчувственной улыбкой
Веду сама с собой холодную войну.
Угасли чувства все, они были ошибкой
Ну, уходи уже! А я пойду ко дну…

Однажды вечер мне поведал
О бездорожье наших душ,
Я мирной поступью обедал,
А он мне крикнул, время нужд.

Пора скитаний и волнений,
Пора вражды и желчных яств,
Его крыло сомкнуло тенью
Моих надежд иконостас.

Он научил меня боятся,
Он научил меня болеть,
И думал я, кому бы сдаться,
А он твердил, ну что за бред.

Ты видел радость, видишь горе,
Но это все, лишь твой покрой,
Где нет услады, нет и горя,
Где нет раздела, есть покой.

Однажды вечер мне поведал,
О пыли наших глаз...

Даже роза бывает чёрной.
Создал Бог ли её случайно?
Может, было Ему так больно,
Что не смог сохранить Он тайны…

Если люди подобны Богу,
Как молчать им тогда, страдая?
Не отдав горя хоть немного,
Как ты выгонишь ад из рая?!

Непосильна несчастья ноша,
Она спину сгибает скоро.
Только чистый родник поможет
Откровенного разговора.

С тем сердечным и верным другом,
Что не будет судом присяжных,
Что твою не отбросит руку
Уж какой не была бы влажной.

Он предложит...

Зачем нужна война кому-то?
Зачем мы делим все войной?
Не видим выхода другого,
Как спор решить крови ценой.

Мы рушим города и села.
Горят, не убраны поля.
Уже не видно лиц веселых.
Дрожит под взрывами земля.

И море горя и страданий
На лицах наших матерей.
Они от сердца отрывают
Вмиг повзрослевших сыновей.

Уходят парни молодые,
Чтоб не вернуться никогда.
А кто вернется, тот калека
Душой иль телом навсегда.

Потом мы заново все строим.
Героев славим мы в стихах,
И ставим...

Иисус сказал людям: – Будьте как птицы. Не думайте ныне о завтрашнем дне.

Не ведомо вам, кто увидит зарницу и кто не вернется, оставшись во сне.

Иисус заповедовал: – Станьте как дети, и к Божьему царству не будет преград!

Ребенок расскажет вам сказку. Поверьте в ее чудеса! Он – свидетель, он – прав!

Иисус объяснял: – Славлю, Отче, Тебя! Утаил Ты от мудрых жизнь вод и земли,

Но открылся младенцам, с любовью храня в чистоте детских душ веру в Правду Любви.*

*Иисус сказал: славлю...

Квятковская Людмила
Была девчонкой «в теле».
А пацанва любила
Лишь тощеньких девчат.
На Люсю – ноль вниманья,
Все сквозь нее глядели...
Из будущего видно:
Не девочка, а клад.

Отзывчива, сердечна,
Умна и без заскоков.
Готова сделать в дружбе
Навстречу первый шаг.
А юность так беспечна...
Хоть кто-то у истоков
Формированья душ бы
Сказал бы:
-- Надо так... –

Была бы дружба с Люсей
Квятковской мне подарком.
Но я был не умнее
Всех прочих, а глупей...
Была б, наверно, лучшей...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...