Городской

Отцвела ковыль… отцвела!
Знать весна в степи вновь прошла.
Пролетела, она промчалась…
На Дону, видать не задержалась.
Вот так и жизнь казака бежит…
Он по жизни повсюду спешит.
То посевная его торопит,
То степь родная его просит…
Сенокосная пора началась,
Степь родная его заждалась!
Сено вовремя надо скосить…
Да! Хорошенько её просушить.
Не успели сено заскирдовать…
Поля начали здесь поспевать.
Если вовремя не убрать,
Хлеб сможет здесь пострадать!
А без хлеба на Руси нельзя,
Что...

Ты возник у слияния рек,
На высоких, крутых берегах,
Оставляя достойнейший след,
Прославляющий город в веках.

Наш Алатырь красивый, любимый,
С родословной старинной своей,
Замечательный, неповторимый
Для родных дочерей, сыновей!

Много разных людей, живших тут,
Как наглядный и лучший пример,
На российской земле нашей чтут!
Мы продолжим их славный задел!

И как в Волгу впадает Сура,
Над которой основан ты встарь,
Пусть Россия гордится всегда
Твоим вкладом на общий алтарь...

С утра по стёклам барабанит дождь,
Июль устал от пламенного зноя -
Прохладных капель на асфальте дрожь
Наполнила пространство водяное...

Стою, как прежде, в луже босиком,
Минуты детства снова вспоминаю -
Как много счастья в этаком-простом:
"Замри, мгновенье!" ... (глупо заклинаю).

Владимир Зайченко
================

В синем мраке за окном
заметались тени.
Мир заснул тревожным сном,
полным сновидений.

Снится миру суета
городских кварталов
и пустая маята
горожан усталых.
и мерцающая муть
тусклых мониторов,
навевающая жуть
ледяных просторов
той изнанки бытия,
что, презрев реальность,
обозначила себя
словом «виртуальность».
Снятся миру рёв машин,
греющих моторы,
и неоновых витрин
яркие узоры…

Обезумев от людей,
мир готов смириться
с тем, что шум грибных дождей
больше не приснится.

Когда в колхоз пришёл мороз,
Мы пили водку, чтоб согреться изнутри.
Закусок нет, и как рассвет,
Ходили мы по улицам, как снегири.
Один из нас повёл рассказ,
Что к нам приехали в деревню погостить.
Весь день хамят, и норовят
На наших баб залезть и надо их побить.

Я взял кол, а Сень оглоблю,
И пошли мы бить городских.
Как случилось всё, не помню,
Но в больнице видел я ещё троих.

Пришла весна, лицом красна,
Как у приятелей моих в начале дня.
Когда обед, - желаний нет...

Не быть в Мадриде и Париже,
Судьба моя меж гаражей
Пройдёт, а я и не обижен,
Родившись в городе стрижей.

Мне не увидеть Дублин, Лондон,
Но выходя на свой балкон,
Своим безумным счастьем полон,
Церквей услышав перезвон.

Не посетить Афин и Рима,
Хотя наскучила зима,
И тяжело буксует рифма,
Жизнь прозябания длинна.

И путь к Варшаве и Берлину,
Сейчас немножечко взгрустнул,
Не покорит мою судьбину,
Ведь я люблю свою страну.

Не быть в Оттаве, Вашингтоне
С моим простецким...

Рвет листву с досады вольный ветер:
знает, что придется на рассвете
улететь туда, в лесные чащи,
вслед за темной ночкой, уходящей;
знает, что пора ему прощаться
с кружевом ночных иллюминаций,
с городским навязчивым уютом,
с суетою улиц многолюдных;
знает и досадует на это,
и часы считает до рассвета,
и с досады рвет листву с деревьев.
Надоели вечные кочевья!

Твой поезд вписался в ночь.
Ты в тамбур ушёл, один,
Курить, уезжая прочь
От всех городских седин.

Дымок, перестук колёс...
Там, за поворотом - Рок.
Куда тебя поезд нёс,
Не знал ни один пророк.

Никто… разве что, Мечта,
Живущая в глубине,
Шептала - Ох, неспроста!..
Дымят, он и тень в окне…

А сердце, колёсам в такт,
Тревожась о мире смут,
Спешило рассеять мрак,
Светило, пронзая тьму…






13 сентября 2015

Вдали от шума городского –
Пройдусь по утренней росе.
Я не скажу, что здесь всё ново,
Что не встречалось – это мне:
Полей – просторные равнины;
Лугов – зелёная постель;
Лесов – слагающих былины,
России – родины моей!..

И где б я не был в этой жизни,
На Сахалине иль в Крыму:
Мне дорог дом моей отчизны,
Где я родился, где живу.
Мне дышится здесь так привольно,
И даже в осень, где тоска –
Защемит сердце, но безбольно
От акварельного мазка…

Мой милый край!.. Журавль в небе...

От египтян, ханаанитов,
И арамейцев, ассирийцев,
Вавилонян, до персов, греков,
Армян и римлян, набатейцев,

От византийцев до арабов,
От крестоносцев до османов,
До Франции протектората
Терпела Сирия осаду.

Всем становление свободы
На первой стадии чревато
В порабощение уходом,
И за неё сражаться надо.

Акулы империализма
Не могут в мире жить без распрей,
Но жителю милей Отчизна.
А в Сирии не так всё разве?

Так просто где свои-чужие,-
Бей, режь, и убивай по кругу,
Мол мы...