Городской

Карачарово, Муром окраинный,

Над Окою лелеет веками

Силу, мудрость и ратную славу

Ильи Муромца, дух православия.

Не щадя своего живота,

Верность вере для нас сберегая,

Храм у русской широкой реки

Предков наших наследьем стоит.

Отовсюду стан виден могучий.

Сквозь забвение, беды и тучи

Светит новым крестом, куполами,

Город, память хранит… Не оставит

По молитве Святой Богородицы

К Сыну, Духу, Отцу – Дивной Троице –

Созидая с любовью, терпением...

Жил да был за печкой Таракан,
Скромный и домашний старикан.
Лапкою весь день чесал башку,
Наводил на Паука тоску.

А Паук-трудяга что-то плёл,
Мух сосал и сбрасывал на пол
Деревянный, в крошках, между дел,
Где ночами Таракан балдел.

Говорит Паук, честолюбив,
Бабочкою сытно закусив:
"Что ж ты, Тараканыч Таракан,
Жизнь прожил, других не видя стран?

Так и захиреешь, и помрёшь,
Если только ешь и только пьёшь.
Людям надоело в доме жить, -
Что ль и нам собраться поспешить...

В кольцо взялА, виски сдавила,
Души безмерная усталость.
И от беды не защитила,
Твоей молитвы боль и жалость.

И от беды не защитила,
Твоя любовь порывом страстным.
И не согрев нас её сила,
Как на ветру свеча, погасла.

И унесло нас вдаль ветрами,
К нам беспощадных перемен.
В мир, где чужими временами,
Реальность, нас забрала в плен.

Там городской толпы шум глушит,
И мы не слышим мечты зов.
Там город пьёт живые души,
И нет их, в звуках громких слов.

И время янтарём застыло...

Шум и гам площадей,
Стекло, камень, асфальт.
Очень много людей,
Все куда-то спешат.

Не враги, не друзья,
У всех свой круг-мирок.
Полка-ниша своя,
Свой предел-потолок.

То, о чём знает мозг,
Что проявлено фактом.
Ему данность, а Бог,
Не доступен в абстрактном.

Не веществен, незрим,
Дух, он не постигаем.
Чувством плоти живым,
В теле неосязаем.

В суете городской,
Где жизнь в роскоши раем.
Меж людей дух святой,
Телом неосязаем...
Марковцев Ю.

.
Николо - Галейская улица.
Владимир. Мой город родной.
На солнышке домик наш жмурится.
Начало моё и покой.

Вал городской, Золотые Ворота,
Сад Патриарший, соборов кресты...
Века история за поворотом,
Рода и города память, мечты.

От церкви по улице в гору,
Как в жизнь, уходили мы все.
Из города к дому, к покою
Венец свой приносим в конце.

Из церкви сквозь снежные дюны,
Крестивши, отец меня вёз.
Младенчество, детство и юность
Промчались под сенью берёз.

Весеннее...

-- Храм Святого Николая Чудотворца, что в Гале́е --

Декабрь пуржит – со снегом ветер.
Ход крестный праздничный идёт.
С иконы лик мне внемлит, светел.
Приход угоднику поёт…

***

В волн’ах морей, небес и стужи
плывёт по жизни утлый чёлн.
Кому он нужен… Сердце тужит,
что одинок и обречён
мой дух: скитается в пустыне,
тщеславной гордостью горит;
душа пургою бьётся, стынет,
тоска неведомым томит.
.
А здесь, над белою равниной,
Никольской церкви чудный вид…
Всех храмов...

Люблю по Питеру гулять я в зимний вечер,
Когда гирлянды новогодние горят.
Не стоит мне звонить, поскольку не отвечу,
Любуюсь городом, смотрю на всё подряд.
Огни реклам зовут меня на распродажу,
Купить дешевле можно то, что ни к чему.
Сам факт покупки только в это время важен,
И не подвластен подсознательно уму.

Люблю по Питеру гулять под снегопадом,
Когда заносит даже Невский до колен.
Способен снег создать движению преграды,
И в разговорах мат похож на местный сленг.
Мешают...

Как хочется стать мартовским котом
Под солнечными жгучими лучами.
Не оставляя дело на потом
Любовью заниматься не ночами.

Как хочется петь песни по утрам,
При том, что нет ни голоса, ни слуха.
Бежать по лужам посреди двора,
Хотя мест предостаточно, где сухо.

Как хочется обнять весь мир людской,
Прохожих, однокашников, соседей.
Покончить разом с жизнью городской,
Быть умным в воспитательной беседе.

Как хочется взлететь до облаков,
Пускай мне позавидуют все птицы.
Я мыслями...

Люблю Рязанщину не меньше, чем Есенин:
Здесь был мой дом, и сад, и огород.
Но время зло, и жнёт оно, что сеет,
И не отдаст назад, что заберёт.

"Как мир меняется!"* Как жаль, что он изменчив,
Оторвано судьбою городской,
Скучает сердце, и его не лечит
Ни сад другой, ни время, ни покой.

Я у судьбы прошу единственную милость,
Чтоб то, что отобрали у меня
Мне иногда в забвенье просто снилось,
В конце очередного трудодня.

И будет мне опять мечтаться сокровенно
В другом саду...

Так русская дорога красноармейцу помогала!
Ни одну она машину в этих грязях поломала…
Да! Если бы сохранили в начале войны авиацию,
Самолёты делали бы, хорошую нейтрализацию.

Недвижимую технику, очень легко бомбить
И врага лютого в этих русских грязях топить…
Глядишь, немец в 41-м не дошел бы до Москвы,
Положили бы они в этих грязях, свои головы.

А то пришлось красноармейцам погибать тогда!
Вот такая она была в сорок первом году беда…
Вооружения потеряли много, впервые месяцы...