Городской звонок

С печалью томной, не спеша,
Скользящей поступью богини,
Чуть улыбаясь, чуть дыша,
Она плывёт в потоке линий.

Огни танцующих витрин
Её походке лёгкой вторят.
Она давно уже не с ним,
А чувства жгут, а чувства спорят.

И не дают покоя ей
Её случайные романы,
Всё потому, что он не с ней,
Что ножевой больнее раны.

Она не любит никого
И никого вокруг не видит,
Себя же просто ненавидит
За то, что встретила его.

Целует ветер городской
Её в распахнутые губы...
Она одна идёт...

Ещё вчера он с нами жил
В уютной городской квартире.
О чём-то сообщить спешил,
Что в суете мы упустили.

А с наступившим новым днём,
Примчался всадник бледноокий
И, метко брошенным копьём,
Нанёс семье удар жестокий.

Всё закрутилось как во сне:
Врачи, уколы то и дело.
И вот лежит на простыне
Уже безжизненное тело…

Конечно знали мы о том,
Что неизбежна эта дата
И дух уйдёт в небесный дом.
Но нет, не завтра! – а когда-то…

Что он хотел вчера сказать? –
Поймём лишь в новом...

Я уже безумно скучаю,
Жизнь свою я тебе посвящаю,
Отдаюсь целиком и, любя,
Я дарю весь свой мир и себя.

Ты уже не рядом со мной,
Скрылся в небесной тиши,
Я не слышу теперь голос твой…
…И так странно – в ответ ты молчишь…

Не увижу любимых глаз,
Не услышу сердечка стук,
Не смогу опять понять,
Почему рядом нет твоих рук?

Я понимаю, что с каждой секундой
Мне дороже становится взгляд,
Эти губы твои. Но минуты
Без тебя превращаются в яд.

Вдохну городского воздуха,
Слезы...

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

Снег кружился над городом тихо,
Не предвещая беды никому,
Он ложился на землю так лихо,
Как ветер кружит листву,
Он таял, попав на ладони,
И таял на алых губах,
Кружился повсюду летая,
На дорогах, следы заметая,
Не нарушив городской тишины,
Снег ложился на губы, ресницы,
Скрывая слезы тоски…
Она все спешила куда-то,
Куда? Не знала сама,
Уйти, сбежать, испариться,
Со снегом белым кружиться,
Снег чувствовал все, что с ней происходит,
И шел он за ней, стараясь сберечь,
От мира...

Вдруг замер мир, и повернулась
Земля навстречу стрелкам часовым,
И все вокруг меня качнулось,
Вся жизнь пошла путем иным…

Огромная, зловещая Луна,
Деревья ветками цепляют…
И горе я, испив до дна,
Бреду в ночи, куда, сама не знаю.

Спят городские улицы в тиши,
Людей, машин, собак не видно,
И словно стражи молчаливо,
Дороги освещаю фонари…

Бреду по городу я обреченно,
Кричать охота, только хрип,
Хочу реветь и выть я в голос, но
Хоть слезинку бы оборонить…

И только лишь...

Знаешь все так просто
Слова пусты,в них нет уж больше смысла,
Они лишь одиночества полны,
Слова глупы,печать ветров повисла,
И все кто были рядом в миг мертвы.
Найти б забвения хоть малелькую дольку,
И вместе с тем вдруг обрести покой,
Лежать не спя, закрыв глаза и только,
И сгинуть прочь,от жизни этой злой... этом мире,
В современном без извилин,
В городской грязи, пыли,
Оглянись и посмотри.
Ты стоишь на этом свете,
Окруженная людьми,
Не плохих и светлых в целом,
Но...

Тот банальный мотив у костра
В городской кутерьме не воскреснет,
Не воскреснет отрезок утра,
Не вернется крылатою песней.

Те ракушки, что были везде,
Как казалось - на море и в доме,
Не появятся в городе здесь,
Лишь напомнят о сладкой истоме.

Парень тот, что за месяц стал близким
Не появится здесь никогда,
Не опустится солнце так низко,
Как могло опускаться тогда.

Та душа, что теснилась любовью
Никогда не захочет понять,
Что то солнце, те губы, те брови
Никогда не вернутся...

На старт,
внимание,
стрелой
лети из городского зноя!
И запад –
твой,
и север – твой.
Везде ты свой, везде родное.
Зайдешь
в туман
лесных хором,
гуляй без дела!
Вот и воля!
А выйдешь из лесу –
ковром
бескрайним
выстелилось поле.
Упал…
Валяешься в траве.
Глядишь:
пастух гоняет стадо.
Глупы,
козлы,
всё бе,
да бе.
Но лишь прислушаться –
баллада…
Последний поезд
вновь ушёл.
Катись угрюмо,
змей железный!
Мне
так бесстыдно хорошо
парить орлом
над этой
бездной!

Я мусорю стихами
осенней икоты,
Промокшими губами
слизывая воду
Улочек черных,
подвалов топких,
Стен холодных,
разметок асфальтовых.
Мой мир собирается
мозаикой бетонной,
Я производная
этих проклятых
Желтых пальцев
городского звона.
Я прижимаюсь к груди
дохлой надежды,
Мусоря стихами
осеннего шороха,
Но сердце без огня,
как герой без подвига,
А если не верится,
значит, грешен.