Город Владимир Зимний вечер

В этом городе все боялись
В чудеса и любовь поверить
И любовь над ними смеялась
Выходя из распахнутой двери....

Луна – красавица неспешная – под вечер,
Едва взойдя, зовет. Далёко ль, недалече?
Не молвит. Знай манИт таинственно с собою.
На росяной траве дрожащею искрою
Мне начертала путь чуть различимой тропкой.
Звон колокольцев в сердце бережно-негромкий.
Кудесница луна, в июньский теплый вечер
В густой траве твой свет едва намечен.
Зачем зовешь меня, ведешь с собой куда-то.
Из призрачной дали не будет мне возврата.

Зелёная травка,
Тихое по небу,
Облако движется,
Будто симфония,

Все линии заняты...
И АТС сломаны....
И мысли кристальные,
Разлились по небу....

Капли по солнечной,
Падают строчками,
Белой безудержной,
Снега комочками... снега...

Мы с тобой,
Держимся за руки,
И мы идём,
Где-то за городом.... где-то...

Светлые волосы,
Линии правильны,
Хриплого голоса,
Сгладят звучание.

Каждое сжатие,
Дарит сомнение,
Рукопожатие - судьбы повеление....

Ты не боишься,
Я уже тоже...

Тихо, тихо я стою в центре города,
А вокруг людской поток во все стороны.
И бушует тот поток и волнуется,
Как могучая стихия природная.
Ну, а мне нет для волнения повода
И покоем дух и тело наполнены,
А сознание стихией любуется,
Улыбается душа беззаботная.

Океан страстей вокруг плещет волнами
И плюёт во всех чумазыми мыслями.
На скамейке я стою, как на острове,
За эмоций магмяными потоками
Наблюдаю: и за дном и за высями
И тону на хрупком лодочном остове.

Вот и снова я един с...

Я собираю звёзды
и превращаю в свечи.
Они в слезинках росных
пылают на траве.
Пока ещё не поздно,
пока синеет вечер,
я собираю звёзды,
я зажигаю свет.

Ах, видно, показалось,
наверно, показалось,
конечно, показалось,
что кто-то в дверь стучит.
Нет. Это от вокзала,
далёкого вокзала,
холодного вокзала
пустой курьерский мчит.
Колёса бьют по рельсам,
холодным, чёрным рельсам,
заковывая рельсы
в тугую сталь моста…
Но, всё равно, я верю,
надеюсь, жду и верю,
и открываю двери...

Я последний романтик в этом городе слёз,
Где торчат сотни труб и пеньки от берёз,
Где от пыли и смога болит голова,
И с рождения вянут цветы и трава.

Извини, родной город, нет слова любви
У меня к тем, кто создал тебя на крови;
К твоим паркам, аллеям, ворам и жулью -
Я к тебе равнодушен! Я тебя не люблю!

Но скажи, Мариуполь, скажи: – «Почему?»
Проклинал я свою золотую тюрьму -
В сытом, чистом Берлине, где жизнь - "Без проблем",
Вспоминал я тебя, но скажи же: - « Зачем...

По равнинам и бочагам проносясь безумным лихом
Сквозь кострища колдовские вдоль озёр и вдоль болот,
Я ворвусь в твой сонный город баламутным пьяным психом.
Ты прошепчешь мне с улыбкой: "Здравствуй, милый идиот."

Принесу тебе в подарок на потрескавшемся блюдце
Отороченные дольки перекроенных сердец,
Над свечой судьбою-сказкой наши чувства встрепенутся
В романтичном натюрморте дымных росчерков колец.

Вновь проматывая кадры обесцветившихся плёнок,
Мы всё реже ходим прямо – шаг вперёд и...

Зыбок, прозрачен и светел
теплый сентябрьский вечер.
Звездам несется навстречу
влагой пропитанный ветер.

Шепчет мне на ухо нежно
ветер о море безбрежном.
Сердце мое, как и прежде,
переполняет надежда.
Видится даль мне морская,
рябь на воде золотая,
чайки, которые стаей
с лунной дорожки взлетают.

Теплый сентябрьский вечер,
как я мечтаю о встрече
с морем, которое лечит,
душу усталую лечит!

Я вспоминаю те года,
Когда в Москву я ездил на работу,
Откуда каждую субботу
Я возвращался в милый дом.
И вспоминаю поезда,
Битком набитые, «под крышу»,
И как тогда, сейчас я слышу,
Как мне завидуют словцом.

Завидуют, что я в Москве,
Завидуют, что город классный,
И я киваю всем согласный,
С улыбкой грустной на лице.
Скучаю очень по листве,
О том, что шума меньше дома,
О том, что с детства всем знакомо –
О матери и об отце.

И я не знаю, что ответить,
Не знаю, чем похвастать...

Этот город, пропылённый, тополиный
Мне знаком, как журавлиной стаи крик.
Среди улиц и вокзалов терпеливо
Я отыскивал в нём тысячи улик:
Ту скамейку нашу, парк шумящий,
Дребезжащий голубой трамвай,
Мост гудящий и почтовый ящик –
В нём конверт так часто застревал.
На окраине калитки на запоре.
А заборы – высотою до виска.
Я, забыв про ссору, давний номер
В книжке записной своей искал.
Только медлила рука. У автомата
Виновато я монеткой скрёб стекло.
Солнца в сердце было слишком мало...