Горное

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

В доме моем лунная гавань,
В окнах моих звездная пристань,
Там, за кормой, ночная плеяда
Гонит смуглую рябь по карнизу.
Там, в парусах, сонная мякоть,
В рог тишины колокольню дневную
Разом скрутила, чумазую слякоть
В вязких глазах смолою рисуя.
Выползли тени, сбились громады
Многоэтажек в горные бивни,
Я умываюсь звездной рассадой,
Я натираюсь лунною пылью.
В доме моем греются свечи,
Окна мои отражением машут,
Сердце мое выпило Млечный
Путь и теперь по небу пляшет.

Исколота дробью звездных колючек
Чумазая кладка небесных простор,
В ночной цитадели луна мажет тучи
Сребристым оттенком, скользя между гор.

Речушка бурлит зазвонистой стрункой
В ущелье, залитом в бутылочный цвет
Напущенной плотности флоры, и гулко
Кутит в нем зефира потерянный след.

Тучнеет насыщенность массы чернявой,
Что с тверди небес возлегает к долам
Споенного волею горного края,
К душевной свободе, раскрывшейся нам.

Семя росы выплеснув, утро
Встало, рассветную вахту приняв,
Треском пернатым дрему распутав,
Зорькою алой ночь закатав,
Взялось за дело без промедленья,
Горном живительным марши трубя,
Оповестило дух пробужденья,
Заколесило лучом янтаря
В складках небесной своей цитадели,
Перебирая деревьев расчес,
Зерна тепла, насаждая метелью
Солнечных красок, в травы пряный ворс.
Вскинуло утречко ясные очи,
Вспыхнув и огненным диском несясь,
Льды растопило грешницы-ночи,
И растеклось по...

Я никогда не верил в чудеса,
Был пессимистом праведным и скучным,
Разбила сердце мне твоя краса,
Был ей пленён и стал рабом послушным.

Не знал о силе пламенной любви,
Она меня своим огнём согрела,
И ноты пессимизма вмиг ушли,
Я оптимист, скажу об этом смело.

Любовь твоя исправила меня,
В горнило страсти я попал мгновенно,
И в пламени прекрасного огня
Романтиком теперь стал, несомненно.

Ты увела меня в прекрасный мир,
На прежний непохожий совершенно,
Хотя пленён тобой, ты...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Плетет кружева рукодельница зимушка,
В иней узорный себя приодев,
Копны сугробов хрустят, пораскинувшись
Веером на белоснежной гряде.

Солнышко режет в молочных снежинках
Отблески радужной гаммы цветов,
Хватский морозец студит поджилки
Верных моих вороных скакунов

Удальство с песней льется от всюду,
Горном ясного неба трубя,
Сердце помыслит рождественским чудом,
Сказкой исполнит царица-зима.

В ущелье вызревают облака
и в горы заползают, отдуваясь,
и на тропинках горных оступаясь,
о скалы в клочья рвут свои бока.
Но - молча. Как в веках заведено.
Как заповедано - без охов, ахов.
Взлохмаченною горскою папахой
их надвигает ночь на Ведено.
И Ведено вздыхает тяжело:
опять пойдет пальба за блокпостами.
Джихад дурными взвоет голосами
разбойничью молитву за селом:
Аллах акбар! А на стволах - нагар,
а к облакам - дымы пороховые...
Век двадцать первый. Южный край...

Дикие незабудки...
Отражение твоих глаз
В горном ручье

А ночью - время для проказ
проспавших целый день ветров,
и небо щурит жёлтый глаз
и хмурит облачную бровь,
и, как бывалый старшина
на шалость молодых солдат,
ночная смотрит тишина,
и пряно вьется аромат
нагретых за день горных трав,
и в сакле скромной - свет в окне...

Как будто нет стрельбы, облав,
как будто это - не в Чечне...