Горная долина

Высоки, могучи, благоуханные кедры
От стволов их исходит дурманящий запах
Стоит о кору их сильней потереться
Станешь ты чистым и смелым, без страха

Ниже в долине - море бамбука
Волнами движет его ветер лениво
Рано еще и туманы гасят все звуки
А над вершинами уже парят орлы
Неторопливо, красиво

Падает чистым потоком могучим
Многоводный ручей неукротимый
Парвати идет, не видя каменьев
Преодолевая все кручи
«Шива мой царь, желанный, любимый!»

Питаясь только светом Луны...

Посмотри на жизнь-арену,
И на то, что впереди.
Ты танцуешь снова смену
Танца Огненной Змеи.

И снимая снова шкуру,
Омолаживая кровь,
Ты втекаешь в переулок,
Где познаешь Жизнь-Любовь.

Не дыши так суетливо,
Просто будь сама Игрой!
Сгладил Луч гору с долиной...
Путь один теперь - прямой.

За долинами, за речкой,
За неведенья холмом
Жил да был сверчок за печкой,
И не ведал он о том,
Что бывают синим долы,
Необъятные поля,
Чудным запахом на взморье
Расцветает трынь-трава.
Что лазури вперемешку
С опадающей листвой
Сердце манят на пробежку
В вызов брошеный весной.
Что легко, неторопливо
Речка Вечная бежит,
Принимая все мотивы,
Если сердце хочет Жить.
В красоте своей природы,
В красоте своей любви.
Это ветер за пороги
Дунул взморья трынь-травы.

И скакнул сверчок...

С гор снег уже сошел, и солнце греет,
Журча, сверкая, весело бежит ручей,
В долине мокрой травка зеленеет,
Ворона каркнула, чирикнул воробей…

Автор Мария Дёгтяр.28.03.1999г.

Утро июля, восток Средиземного моря
созревает звездой Исиды – благовест кораблям.
Утонченная святость женщины-чаровницы,
облегчение скорби сердца; говорят,
в устах её – воздух жизни,
ибо слово её оживляет гортань умерших.
Оживи, дитя, умри, яд! Пока солнце живо, яд мёртв!
Магия имени, магия слов,
словно евангельское обожествление.
Говорят, её кровь –
исцеление боли;
её молитва –
остановленная ладья Миллионов Лет;
её амулет из сердолика и красной яшмы,
как ветер надежды в теле...

Дыши, древняя память ютится тишью безбрежного первозданного леса, океанами зелени;
сосновыми склонами гор Аркадии; густыми вязами и каштанами севера Апеннин;
одиночеством, тьмой и молчаньем Герцинского леса к востоку от Рейна;
кипарисами в святилище Эскулапа; древесными демонами и могилами
с вечнозелёными соснами и кипарисами в Поднебесной; бракосочетаньем
дерева Манго с жасмином в индийских садах; жертвенными пирогами
и винами на грудах камней в Корее; душами мёртвых предков в деревьях...

Ревущие волны бросаются с чёрным плачем на берег Святой Елены;
медные горы наливаются тёмным ядом; водянисто-больные деревья
сдирает тягостный грозовой шквал и швыряет в мёртвую пропасть.
Искрится жало тропических молний; молниеносная буря разносится
стоном лонгвудских стен, глубоким вздохом в конвульсивных рывках
пленённого, отрёкшегося императора. Приступы рвоты, смеха, страха,
бесстрашия; Атлантика пришла попрощаться с душою маленького капрала,
но глаза застыли, как бескровные камни...

Уснул туман в горах Болгарских,
Обняв по плечи крылья скал.
Под ним ночует город Банско
Усталых лыжников причал.

Я в эту ночь не жду услады
И ласки женской не ищу,
С утра возьму свою награду
Когда по склонам полечу.

К вершине путь куплю за левы
Едва в окно зайдет рассвет
Что бы сорвать с горы, как с девы
Никем не тронутый вельвет.

Я заплету горе той косы,
Скатившись на своей доске,
Через овраги и откосы
Прорвусь к заветной целине.

Примну легко на ней одежды,
Войду в...

Елена была свята, островом, серобуромалино-
вым, в непогоду, и изумрудно зелёным и оран-
жево-красно-голобым в золотом свете солнца,
дней донце, последних, императорских, белых
и чёрных, бонапартовских, зачем раздавил бара-
бан, мёртвых душ, чичикова луж сознания, гал-
люцинация, то, к чему, (никчемность и бытия
бренность), хотел, стремился, как лучше, наде-
ялся, мечтал, мачтой качал, сломалась, ватер-
лоо, аустерлиц, бородино, на вrüderschaft вино,
не низок, а высок, как берёзы...

Голос его звенит медью
Глаза его горят ярко
Достойно и гордо он смотрит вперед

Достойных, всегда мало
Серых, много, их не жалко
Оцеолла песню ветра поет

Скоро зима – холодно будет
Возможно, голодно будет
Оцеолла улыбается
«Все пройдет!»

А потом будет весна
Тепло настанет
И долина опять расцветет

Оцеолла закончил петь
И поднял копьё