Горн и крошка

В Батумский порт спустился вечер,
Надвинув тёмный капюшон
На горные вершины плечи,
И звёзд рассыпал миллион.

И под небесными огнями,
Качаясь на волне морской,
Уснули яхты с якорями
Под шелест ветра и прибой…

А утром вновь, надев корону,
Гуляет солнце по росе,
С горы ползёт к воде по склону
Зелёный мыс во всей красе...

У берега, застыв в раздумье,
Покрытый мудростью седой,
Стоит проснувшийся Батуми,
Над бирюзовою водой

Лёгким дуновеньем ветер
запахи полей доносит
с ароматом сочных трав,
что в полях на сено косят!
На траву росы легли,
капли, россыпь изумруда,
в красках радуги заря
рассветила поле чудом,
Словно в воду коромыслом
опустилась и повисла.
Зарей яркой зажгла утро,
вся округа в перламутре.
В небе жаворонок вьётся,
песня его ручьём льётся
старожил наших полей,
степной, вечный соловей!
Сокол вьётся возле тучи,
пролетел над горной кручей,
воля, волюшка, поля,
видно, как...

Мне явилась саламандра,
Ночью вышла из огня,
Из оконного скафандра
На нее взглянула я,

Мне глаза ее сверкнули
И позвали за собой,
Целые миры уснули
Надо мной и подо мной...

На меня она смотрела,
Не старалась ускользнуть,
И прозрачным было тело:
В жилах солнечная ртуть.

И сказала: ты просила,
Ты давно меня звала,
Есть во мне такая сила
Из огня и серебра.

Я с далекого вулкана,
Что на горной высоте,
Я залечиваю раны,
Только приложи к себе.

Никогда не успокоюсь,
Я...

В фокстроте февральского ветра,
в розовом кварце вечернего неба
глаза ловят лекалом дороги
молоко бесконечных полей.
И прижавшись кораллом щеки
к запотевшим машинным стеклам
ты напишешь строкой узорной
на рубиновой мантии сердца
прелюдию вечной весны.

***
Мне присниться начищенный светом
горный хрусталь,
мне в ладони солнечный улей
выплеснет пряное золото,
мне воздушная ласка сирени
забьется под грудь.
Вся печаль –
это только незнанье
дыхания красок.

***
Пастбищ...

Восхожденье идет по спирали,
Каждый круг, как ступень к Небесам.
И светло улыбаются Дали -
Новый День приближается к нам.

И в разбросанных знаках Вселенной
Запечатана тайная Суть!
Во Вселенной ничто не тленно.
Мира Горнего близок мне путь.

Смотри: беременна душою плоть бокала,
Как если б лилия чревата розой стала,
Нет, это пригоршня текучего огня
В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.

Пока история молчит, кто был тот самый император,
Поднявший живопись на щит, искусства высшего куратор.
Фламандской тайны, сняв покров, знаток эпохи Ренессанса,
Полотна лучших мастеров, он привозил из дальних странствий.
Но вот у нации Отца, была одна мечта благая,
Чтобы со стен его дворца снега сверкали Гималаев!
Художник редкий, Мастер дзен сказал: «Труды займут три года,
Чтобы попасть сюжета в плен, должна господствовать природа!»
«Мне гор восторг не передать, в их красоте не...

Я вижу сны наяву, я не верю в скуку и пустоту шагов.
Где-то здесь, за ширмой сценария, должен быть белый кролик Алисы,
Только б схватить примету, шепчущих гор гранит, сердце поющих снегов.
Как неистовый викинг ищет священную смерть в бою,
Как монгол разрезает косыми глазами пыльную степь,
Я держусь за лоснящийся пульс реки и теченьем бросаюсь вниз,
С крутояра, с карниза, туда, где поют
Снега, туда, где шепчет горный гранит и теряется след
Белого кролика девочки Кэрролла, где кристаллы...

Не славен в братиях измлада,
Юнейший у отца я был,
Пастух родительского стада;
И се! внезапно богу сил
Орган мои создали руки,
Псалтырь устроили персты,
О! кто до горней высоты
Ко господу воскрилит звуки!
Услышал сам господь творец!
Шлет ангела: и светлозрачкый
С высот летит на долы злачны;
Взял от родительских овец;
Елеем благости небесной
Меня помазал. - Что ж сии
Велики братии мои?
Кичливы крепостью телесной!
Но в них дух божий, бога сил,
Господень дух не препочил...

«В тишине узких троп восхождений
Среди глыб из камней – самоцветов.
В толчее неизбежных сомнений
Возникает пространство из Света…»

Полыхнёт ярко-синим по снегу,
Укрывая глазок изумруда,
И растает, мигнув человеку
Миражами лесных незабудок.

Поплывёт по экрану звездою
Фиолетовой нежной сирени,
Улыбаясь всем вечной весною,
Насыщая мгновения бдений.

Золотисто-пурпуровой гладью
Разрисует ноктюрн для мимозы.
И мазками рассвета погладит
Лепестки не стареющей розы.

Голубые...