Горькое

Падала листва.
Травы пожелтели.
Горькие слова
С губ твоих слетели.

В небе - журавли.
Сердце застучало.
Если б мы могли
Все начать сначала...

В спешащей, безразлично отчуждённой
Толпе людей ты снова одинок.
Ты как в пустыне, пеклом прокалённой,
Когда кругом песок, один песок…
От жажды твои губы пересохли.
Засохла без взаимности душа.
Не Квазимодо, не бедняк, не рохля,-
Но ни любви, ни дружбы ни шиша.
Любовь придёт и осенит на годы.
И дружба свой отдаст тебе венок.
Но знаешь ты, что в смертный час ухода,
В тот горький час ты будешь одинок.
Твоя семья над хладным одром взвоет
Иль замолчит тоскливо и мертво.
Но ты неправ...

-Обо мне не думай, - сказала на прощанье.
Горько улыбнулась. В глазах кристаллы льда.
Даже если б дал я такое обещанье, -
Выполнить его бы не смог я никогда.
Выпорхнут из клетки мозговых извилин
Птицы моих мыслей, их не запереть.
Ноги непослушные на дорог развилке
Выберут ту самую, где огнём гореть.
Словно бы насосом выкачала душу
И в себя всосала. Экая тоска!
Словно жар сердечный вытянула вьюшкой,
Пепел оставляя в груди и на висках.
О тебе не думать как найти мне мужество,
Если...

Кто-то, подняв паруса.
За удачей гонится.
Кто-то, празднуя труса,
Страстно Богу молится.

Кто-то за свою любовь
Постоянно борется.
У кого-то в жилах кровь,
У кого - сукровица.

Кто-то, веря в чудеса,
С духами общается,
Кто-то, как медведь, в овсах
Щедро угощается.

Кто-то в роскоши живет,
Просто с жиру бесится,
Кто-то сам веревку вьет
И на ней повесится.

Кто-то с раннего утра
К вечеру готовится.
Кто-то закричал "Ура!"
И не остановится.

Кто-то нежится, лежит
С думою...

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

В селе играют свадьбу
Ждут новобрачных скоро
В избе готовят пироги
Идет работа споро

Скрипя блестящим снегом
Летят лихие тройки
И бубенцы стараются
В преддверии попойки

Украшены тарелки
Колбасами и сыром
Грибочки с огурцами
Застыли перед пиром

Надутый, как павлин жених,
Невеста в белом платье
И гости весело шумят
Суля любви и счастья

Сказал напутствие отец
Бушуют крики «Горько!»
И наливают молодой
Вишневую настойку

Напитки и закуски
Сменяют неустанно
Вслед за...

Завлекая, завораживая
то надеждою, то грустью,
Грампластинка пела в Киеве
горько, нежно и по-русски.
Вмиг с печалью обвенчала,
призывая и моля:
-Всё начни с начала! Всё начни с нуля!

Не боюсь начать с нуля я,
а боюсь мотать мочало,
Не с начала, а по кругу
и опять назад к причалу.
Как бы с палубы не смыло,
да не вылетел в трубу,
Да чтоб свет не стал немилым…
Мало шишек ли на лбу?!
Ведь не шило же на мыло
поменяю, а судьбу.

Берег Волги вспоминаю
на днепровском...

Застонала, закружила снежная метель
И пошла гулять по селам, да по выселкам
Но нетронута - немята белая постель
Да хозяйка все глаза успела выплакать

Утомилась, уронила голову на топчан
Завтра снова ей вставать спозаранку
На столе, хлебной коркой накрыт стакан
На стене висит портрет в черной рамке

По завьюженной тропке трудно шагать
Да еще нелегка работенка
Не успела, не смогла никому сказать
Что под сердцем она носит ребенка

Песня грустная из памяти и женских снов
Разлетелась...

Над причалами свистит солёный ветер,
В парках каркает нахально вороньё…
Ну, скажи, зачем ты, дурень, верил,
Слишком верил верности её?

Лишь теперь, уроком горьким и укором,
Стало ясно неразумному тебе,
Что та женщина мелькнувшим метеором,
Вспышкой молнии была в твоей судьбе.

Хоть давно уже живёшь на белом свете,
Лишь теперь по-настоящему постиг:
Метеоры, как и молнии, не светят,-
Только вспыхивают радостно на миг.