Горькое

Не теряй меня, не теряй,
Я потерянный — пропаду.
Перельюсь в себе, я за край,
В горе горькое, в боль-беду.

Сохрани-храни, обо мне храни,
Память нежную, чувства пыл.
И напомни мне, снова в боли дни,
Как счастливым я, с тобой вместе был.

Позабудь про всё, позабудь,
Что по глупости, я творил.
Гнева буйства мне, рвало грудь,
Становилось злом, дел и сил.

Не устань прошу, не устань,
Ты меня любить и за всё прощать.
Мир за всё возьмёт, в нашей жизни дань,
Зло и доброе, нам вернёт...

Я прощаю себя,
Не могу я себя обвинять
Все что было прошло
Остается лишь
Горькое чувство

Если я не прощу
Не смогу я себя оторвать
От несчастий и боли
Прощение это искусство..

Отойду от обид,
Тяжким грузом
Сидевших во мне
Уведу я себя
Ближе к солнцу ,к рассвету и морю

Больше прошлого нет
И останется лишь в глубине
Светлый Мир
Весь наполненный
Нашей Любовью...

Рождаются люди, живут и стареют –
Всегда молодою быть может душа.
И с возрастом ходят часы всё быстрее,
А в старости – просто ужасно спешат.

Кому-то свой возраст – как горькое горе:
Романтику жизни сменил ревматизм,
Не портит фигуру зерцало кривое,
Мечты, всё едино, сбылись-не сбылись.

Тяжёлое бремя житейских реалий,
Мерещится: мир, словно вакуум – пуст.

Не стоит грустить, поддаваться печали
Во власти смурных настроений и чувств.

Под солнцем отыщется каждому место,
Периодам...

Нет тебя.
Осталось послевкусие.
Горькое.
Саднящее.
Печальное.
Нет тебя.
Растаяли иллюзии.
Пустота –
густая,
нереальная,
захватив меня железной хваткою,
не даёт дышать.
И жить не хочется.
Напишу страдания в тетрадку я,
да твоё забуду имя-отчество.

Грезила носить твою фамилию.
Жаль, любимый, что тобой отвержена.
Больше не желанная, постылая.
Одиночество – щемящее, безбрежное.

Нет тебя.
Пройдёт ли послевкусие,
жёсткое,
колючее,
кричащее?..
Между нами злое...

Спрячу корень зла, завуалирую, прикрою, растворю,
Всуну ей в рот, по самые пасхальные яйца, перед носом,
Как Витя-АК, как Guf, как Баста, как Смоки Мо, и сам Михей,
С Джастином Бибером, придут ко мне в гости (трости?) - ковры,
И Бобры, и Сам Саша Демидов, с Костей Дзю, с Кличком, и Зеленским.

Священноокая Дива - на Мальдивах, и в облаках -Ах О Свирепствующая!
Пятничная паника терминалов (номиналов?) - нанимала\оплачивала, стремилась,
Выжать наибольшее - вслушивалась, всматривалась...

Доля-долюшка, жизни полюшко,
Меж цветов любви, сорняки обид.
Вырву с корнем их, от них горюшко,
Да тоска в душе, болью злой болит.

Горе горькое, как трава-полынь,
Но не лечит нас, оно горечью.
В нём мутнеет враз, небес ясных синь,
И день светлый вдруг, смотрит полночью

По достоинству, будут почести,
Те в ком нет его, зря их ждут.
Всем своё в своей, будет плоскости,
И посеяв зло, люди боль пожнут.

Перетерпится-образуется,
И случится всё, так как быть должно,
И широкая, будет...

Не слова уговоров, не угрозы, не просьбы,
Не разбудят приязни, не зажгут любви пыл.
Только с виду пушисты, белым снегом сугробы,
Но в них павшим понятно, то что мир их остыл.

Стать не каждая солнцем, в небесах звезда может,
Городские трущобы, выпьют сок жизни тел.
Взвоет ветер в трубе и ознобом по коже,
Чувство горькое что, я опять не успел.

Не успел, опоздал и ошибся дверями,
И ошибся дверями, и попал не туда.
И меня путь увёл, между ними и вами,
В мир где пастью трущоб, людей...

Плач рябины за окном.
Блеск свечи, как капля крови.
Небо шерстяным платком
укрывает плечи кровель.

Тише, тише, лишь одно
в этом мире остаётся –
солнца горькое вино,
что на сердце веста льётся.

Тише, тише, лишь огонь
шепчет пусть в глазах усталых,
что проник, как вестник, в дом
и растаял в кронах алых.

Не полюбить наполовину,
Не до конца — не разлюбить.
С вершин сошедшую лавину,
Уже нельзя остановить.

Ломают сложное простым,
И незатейливым основой.
Не ухватить руками дым,
Но можно, грудью вдохнуть полной.

Так часто, горькое лекарство.
И очень вкусен, сладок яд.
Пустые — мысли и пространство,
Так часто, зло угроз таят.

Всё что случилось, стало фактом,
И не стереть того из дней.
Незыблим в прошлом каждый атом,
В нём данность, мира и людей.

Ничто печаль не предвещало,
Но...

Любовь никто не сможет объяснить,
Быть может, это делать и не надо.
Настолько крепко связывает нить,
Которую нельзя окинуть взглядом.

Не требует она и громких слов,
И выгоды не ищет, между прочем.
Приходит только, если к ней готов
Союз двоих, рождающийся ночью.

Её теряли многие подчас,
Другие неизменно находили.
Узнать её легко по блеску глаз,
Любимый обязательно мобилен.

Всё сказано о ней и всё равно,
Слагаться будут песни и легенды.
Она пьянит, как горькое вино,
А тот, кто...