Горько-терпкая

Тут, и только тут видны имена и буквы...
Тут ты можешь, глядя в глаза свету, молчать...
Обожженный снаружи, весь в царапинах изнутри...
Как непривычен голос без слов...
В бесполезности всего что сказано
Всё удивительное одинаково.
Начертание листа и все его смерти,
Где книга читает книгу, где написан свет или сумрак...
Сейчас бывает всегда и только сейчас.
Времена ясности, где в тишине никогда не звучат ответы, их дают молча.
Потемневшее время присвоено ночью,
Написание ладони горячо...

(21.10.1994)
Мне не о ком горевать,
Поэтому я оплакиваю всех.
Мне нечего терять,
Поэтому я обретаю мир.
У меня нет имени,
Поэтому все имена мои.
У меня нет возраста,
Поэтому я бессмертен.
* * *
Я потерял любимую,
И все женщины
Стали моими возлюбленными.
Я потерял дочь,
И все дети
Стали моими детьми.
* * *
Всe – суть одно, но свой оскал лелея
И грязными словами измарав,
Что мыслит брат, - зубами ищем шею
И алчим крови, истину распяв.
* * *

(22.10.94)
Кто мало говорит...

накануне любви дарит знаки судьба,
буйным цветом цвела в мае дачная вишня,
и Ваш образ рисует во снах ворожба,
Вы идете навстречу из эры затишья.

я хочу окунуться в фонтан Ваших чувств,
и пусть брызги любви обжигают мне тело,
знать хочу привкус Ваших малиновых уст,
запах кожи как яблоко, что перезрело.

пахнет августом пышным и терпким вином,
и слова не нужны. важно только дыханье,
нагадал мне давно чародей - астроном
эту позднюю встречу, как радость - свиданье...

В божественной тесноте Твои губы текут в меня...
Мои руки на твоих страницах... Медленно, по высокому дну.

Любовь моя, я предпочитаю пламя,
Где в каждой белой точке на конце строки,
Вновь качается таинство этого невесомого «мы»...
Anima - Animus.

Почерк сердца,
Тебе сегодня пить белый сок пера А cappella...
Рассыпаясь трепетом по плечам, пригубив стихи сближения,
Жажду ощущая в обожженных губах...
Там, где жизнь в пару всегда выбирает себе смерть...
В губах поящего обещание не...

Горячим ритмом бьется, задыхаясь...
Железом по ладоням и слезами
Смятенье слов, звучащее словами,
Над лакримозою с шипами грёз.
Сквозь терпкий привкус пальцев всуе верных?
Задеть рукой, прощаясь на мгновенье,
Как отзвуком заката в день печали,
Слушать романс измученного лета
И засуху, как фрески, изучать.
Как тихость не шагов, а ожиданий
Жизнь - церемония для путеводных нервов,
Цветы, несущие земле свои дары.
Любовь моя, суровы эти земли,
Любовь моя, всем утомленьем нашим
Восходит...

Сны приходят и уходят,
Оставляя в прошлом свет.
Ты была со мною вроде,
А проснулся, - вовсе нет.

Запах зелени согретой
Просочился сквозь окно.
Без меня ты бродишь где-то,
Словно терпкое вино.

Мне б обнять тебя так нежно,
Как обычно любишь ты.
Но вернёшься ли ты прежней,
Или это всё мечты?

Город к поискам готовый,
Не ответит, промолчит.
Я костюм одену новый,
Положу в него ключи.

И пойду искать ту музу,
Кто живёт в моей душе.
Кто любовь мне дарит блюзом,
Ноты сняв с моих...

ТАНЕЧКА!
Тебя я поздравляю С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
И в пожелании даю такой указ,
Чтоб было в жизни твоей больше тех мгновений,
Которых бы прожить хотелось еще много раз!
И пусть ты родилась порой осенней,
Когда деревья, испытавшие летний экстаз,
Листвы, теряя золотые украшения,
Плачут дождем, с осиротевших веточек струясь,
Но, в этом есть природы наслаждение,
Она, как терпкое вино, впитав солнца лучи,
Рождает лучшие свои произведения,
К которым, знаю я, относишься и ты!

Люблю под небом всё, что Высоко!
Пол жизни моей уже пало в Лету...
Кто жить устал, тот пил Её вино,
Такое терпкое, как краски всех сонетов.
Среди смертей мой музыкальный бог
Войдет в сплетенье музыкой мгновенья,
И я прочту его единственный урок
На клавишах великого сомненья.
Притихнут клавиши,
Минор зальет восток,
На двух цветах рука моя играет...
Рояль так безоглядно умирает
На ноты капает новорожденный сок.


*Tibi et igni(лат.) - тебе и огню


© Copyright: Эдуард Дэлюж...

Её зовут как последнюю ночь,
Как последнюю, кто учил меня танцевать...
По строкам огня,
По белым лезвиям босиком
Бабочки стихов говорили с ней за меня.
Рукопись была уже готова к самосожженью,
Пале-Рояль помнил музыку терпких нот,
Бумага нотная впитывала откровенья
Риторики слов
В храме трепетных светлячков.
Зимние светлячки легче огня,
Скользя по коже,
Укладывали наши тени в тепло...
Что ты предложишь ещё нам, Господи Боже?
Что ты расскажешь еще нам про нежность шипов?
Оставив...

Шагнув весне шальной навстречу,
С балкона выйдя покурить,
Мечтал я в тот ненастный вечер
Кольцо любимой подарить…

Февраль закончился, однако,
Бокалом терпкого вина!
Как там в бумагах Пастернака?
«Достать чернил и плакать, на…».

Но киснуть – глупая затея,
Лишь меланхоликам подстать,
Когда до марта - лицедея
От февраля рукой подать!

Опять метель навеет скуку,
Соря снежинки за окном.
И не унять былую муку
Мне рифмой гладкою с вином.

Ведь неспроста в тот зимний вечер...