Горел

От вечной юности красавицы-Земли
Все прегрешенья, беды и страданья,
Расстрельные приказы, типа – Пли!,
Доносы, выселения, изгнанья.

Вслед за Иосифом Господь к себе прибрал
Сынов Иакова небесталанных.
В Египет голод тот народ согнал,
С земель обещанных и столь желанных.

От чресл Иакова, считать без женщин, душ
Там было семьдесят. (Уж, извините,
Меня Арбатовы*, но ваших клуш
В партийных списках не было в Египте.)

Тот славный род в бой провидение вело
И преступление братьёв...

Ты помнишь эти ласки
Ты помнишь эту ночь
Ты помнишь эти руки
Объятия и любовь.

И было все прекрасно
В густой ночи любви
Горело, все пылало
Немеркнущим огнем.

Ту страсть, ту ласку, нежность
Ты помнишь до конца
И не земное счастье
С тобою навсегда.

Ты не забудешь страсть ту
Что в нас с тобой была
И ту искру блаженства
Что мимо проплыла.

Запомни эти чувства
Что были в тот момент
Ведь никогда не будет
Повтора - больше нет!

В тот день был теплый зимний вечер,
Везде гуляла молодежь,
Во всех домах горели свечи.
Беда,неуж-то ты прийдешь?

Бежала девочка, легко-ракета
На босу ногу валенки надеты,
Бежала ,голову сломя.
Она и падала,но поднималась
И в скором времени у дома оказалась.
Тот дом красивый был,резной
Небось завидывал любой.
Девченка не теряя ни сикунды
Вбежала в дом, а там семья большая
Все вроде взрослые,да нет...
Ведь там у тумбы
Стояла девочка меньшая.
Глаза небесной красоты,
Полные...

Каждый должен из нас так прожить,
Чтобы долго его Манифест,
Над землёй белокрыло кружил,
Чтоб хотелось припасть и прочесть.
Вновь мечталось услышать повтор
Этих рифм, усмиряющих быт,
И рванулась душа на простор,
Пусть мотор, надрываясь, горит.
Всё неслось на дыханьи одном
И затих, очарованный зал,
Восхищаясь певцом, как вином,
Вдохновенно горели глаза.
Каждый должен из нас так прожить,
Чтобы долго его Манифест,
Над землёй незабвенно кружил,
В степь летел как казачий...

Рим отказал в заупокойной мессе: «Эдит Пиаф, вы жили во грехе!»
Но Бог простил, в её влюбившись песни, приблизив дочь к растерзанной руке!
А вы, кто не грешны, бросайте камни, вам не попасть в воробышка Пиаф,
Взлетала, пела на одном дыханьи, в силки приличий, так и не попав!
Метался голос мощный над Парижем, такая страсть рвалась на волю в нём,
Как сорванец был дерзок и подвижен, каким трущобы заливал огнём!
Дарил любовь и требовал обратно, рыдал, страдал, но всё же ободрял,
Не шелестел...

Я любила твой смех, твой голос,
Я за душу твою боролась,
А душа-то была чужою,
А душа-то была со ржою.
Но твердила любовь: "Так что же?
Эту ржавчину уничтожу!"
Были бури, и были штили,
Ах, какие пожары были!
Только вот ведь какое дело:
В том огне я одна горела.
Ржа навеки осталась ржою,
А чужая душа - чужою.

Соблазны сердце изъели
Рвенья держу про запас
Страсти небесья горели
Зорко прищурили глаз…

Звёзды кудесья лизали
Лунную высь подле нас
Первую ночь созидали
Рыданья в ссуженный час…

Ночь раскрутили качели
И души стали витать
Может быть Мы не успели
Молитву сна прочитать?!

Как помню в детстве был друган ,
Семён , так он носил наган ,
Ой , бойтесь - гады ...

Он никогда мне не кричал ,
А только тихо так сказал -
"Фашисты - гады "...

Так началась моя война ,
Фашисты брали города ,
Дрожжите - гады ...

Вот он пошёл в военкомат
И не берут , ох мал ты брат ,
Держитесь - гады ...

На фронт , конечно , он убёг ,
Ох повоюет , дайте срок ,
Ох , бойтесь - гады ...

Он слов на ветер не бросал ,
Он всё про фронт тайком узнал ,
Держитесь - гады ...

А...

Сердце нужно чтоб им тебя слышать,
Губы — чтобы тебя целовать.
А любовь — чтобы стать сердцем выше,
Чтобы стих мог о ней написать.

Жизнь дана чтоб её вместе жили,
Чтоб её на двоих поделить.
Чтобы детям её подарили,
Чтобы встретиться и полюбить.

Чтоб любовь была жизни длинее,
Чтоб и смерть разлучить не смогла.
Чтоб любовь грела солнца сильнее,
Чтоб горели мы, но не дотла.

А на улице снег с неба валит,
Это значит — зима там живёт.
Сердце грея, любовь тепло дарит,
И весна в нём...

Я люблю тебя звонкая Русь,
Я люблю тебя ярко до боли,
Я к тебе всё равно возвращусь
Где бы ни был , ни странствовал что ли …


И вспомним сказки старых мы поверий.

Загадок в мире всех не перечесть,
Непознанное рвётся отовсюду;
А мир стоял, стоит он весь как есть
И говорить об этом я не буду.

Стоит туман над нашею Можгой,
Расплылись тени, всё неясно в мире,
Нахлынул страх неясною волной,
Гадаем мы на кофе и кефире.

Рассеяны, неясны фонари,
Машины как чудовища из прерий,
И...