Горечь расставанье

Я всегда тебя искала,
Напролет, все дни и ночи.
Я надеялась и знала,
Что найду тебя из прочих.

Покидали меня силы,
И надежда покидала.
Но ты нужен был мне, милый,
И я вновь тебя искала.

Я нашла тебя любимый,
Из толпы, из неприметной.
Не смотря на расстоянья,
И разлуки километры.

Ворвалась из ниоткуда.
Опоздать не испугалась.
Наша встреча стала чудом,
И мечта моя сбывалась.

И когда со мной был рядом,
Не могла я наглядеться.
Согреваясь теплым взглядом,
Так хотелось мне...

Слезы льются по щекам…горькие
Что же стало с нами…далекие
Ничего не понятно…
А лишь только горечь и боль
В моем сердце,
Где хочет жить любовь…
Я в иллюзию поверила,
И любовь тебе доверила…
А что получилось, не знаю
А этой любви погибаю…

oceнний пecoк -
вecь мир иcчeзaeт
в cпирaли рaкушки

Талого снега
Горсть сжимаю в руке
Апрелская слякоть.

Ночь скоро расстает
Жаль не сумели понять
Знаки на небе.

Вербная горечь
Вприпрыжку по улицам
Апрелская слякоть

Не петь снежинкам
Своих мелодий зимних
Ждем снегопада.

Слов водоворот
Пытаемся осмыслить
Холод разлуки.

День рождения, с годами
Он становится грустней.
И наверное мы сами,
Виноваты, ей же ей.
Мы взрослеем, матереем,
Устаем от жизни мы.
Лето нас уже не греет,
Ощущение зимы...
Но сегодня, в день весенний,
Мы забудем про печаль.
Дату твоего рожденья,
Крепко будем отмечать.
За твое здоровье выпьем,
За красавицу за дочь,
Чтоб в тяжелую минуту,
Рядом тот был, кто помочь
Может. Не прося отдачи,
И не требуя наград.
Остальное пожелаешь
Ты сама, я буду рад,
Коль исполнится желанье.
И...

Идёт игра, я в ней с тобой,
Плюсую горечь против воли.
Играем жёстко, ты герой,
А я прохладный ветер в море.

Мешаю краски в белый цвет
И побеждаю по неволе,
А ты в ответ рисуешь горе.
Пытаясь вычернить мой свет.

Меняя белый день на нет,
Ты брешь находишь в обороне.
Ликуя празднуешь успех,
Томясь в безветрии на море.

Сибирь - раздольная страна.
И в центре той Сибири
Девчоночка одна росла
Глазенки, как сапфиры

Ей имя было Суламифь,
Но Председатель - гнида:
"Какая, нафиг, Суламифь,
Ты будешь Степанида.

Одна на всех у нас страна,
Равны все поголовно.
И ты не думай, что вольна
Плевать народу в морду.

И, приподняв со стула зад,
Зашедшись от бронхита,
Вручил ей сухо аттестат
На имя Степанида

А в сердце аромат олив
И бьется имя Суламифь.

***

II
А вскоре началась война
Мужчин...

Когда звёздной ночью тоска и тревога
Нахлынут без видимых внешне причин,
Тогда выхожу я один на дорогу,
Дорогу, где нет ни людей, ни машин.
И нет у меня ни ножа, ни кастета,
Лишь только усталое сердце в груди,
Обида солдата и горечь поэта
За нас, растерявших во мгле все пути.
Эх, матушка-Русь, вот дорога кремнистая.
Она, как и раньше, блестит сквозь туман.
Ужель оттого на душе твоей мглисто,
Что ждут впереди только ложь и обман?
Ужель впереди только холод могилы,
Нетающим мраком...

Всё бесполезно. Ночь идёт на убыль,
помялось платье, тает волшебство.
Шептать «люблю» мои сухие губы
устали, не добившись своего.
В борьбе с цветами победило тленье -
как сердца стук паденье лепестков
звучит.
Окно становится светлее,
и аромат жасминовых цветков
утратил чай зелёный в тонкой чашке,
остывший как объятия твои.
Слов не собрать с разорванной бумажки,
они теперь свободны и ничьи...
Никто не в силах удержать любовь,
она глуха, слепа и своевольна -
захочет и уйдёт.
Но...

За пять копеек счастье покупаем,
Благословение цыганки на вокзале.
А счастье то не ценим и теряем
Любимых, боль потом гася в бокале.

Напутствия хромой цыганки…

Любовь разбрасываем, словно ветер,
И слепо вновь по лезвию ступаем,
И снова любим, губим, снова счастье
Мы на вокзалах за копейки покупаем.

Напутствия хромой цыганки…

От горечи глаза я прикрываю...
Для сердца голого куплю одежду…
Я по копейке счастье собираю.
Не растерять бы, Боже, дай надежду!

Звучат в ушах как...

Налей мне красного вина,
оно горит рубиновым огнем.
Грехов нечаянных вина...
Мы горечь сладостью запьем.

И разольется жар огня,
по телу пламенем зари.
Исчезнет глупая броня,
с лица бессмертия, смотри.

Но страшно, милый, страшно...
Я вижу, грозный Люцифер,
смеется нагло, бесшабашно,
над Стиксом в обществе мегер,

крылатых, над водой летящих.
Парит река, и стонут души,
и смрад от факелов горящих.
Да пусть услышат Бога уши,

мой страстный крик с земли.
Вина рубиновые камни...