Гореч

Когда проснешься утром выглянув в окно
Закроешь шторы сядешь вновь за стол писать
Ты вот уже который раз давным давно
Не перестаешь ее под утро с грустью ждать
Но каждый раз, ложась под утро снова спать
И с мыслями о встрече той и с ней
Письмо очередное к ней писать
Копить их столько, сколько этих дней.
Как прежде в стопку ты письмо кладешь
Уже со счета сбившись, не считая их
Ты веришь, и ее ты снова ждешь
А в письмах каждый раз вновь новый стих
Он не написан разве только о разлуке...

Есть в мире очень злые дяди,
К ним никогда не стой спиной.
Они ударом могут сзади,
Здесь прекратить твой путь земной.

От бед земных дав избавление,
Отнимут тело у души.
Им за грехи даст Бог прощение,
О мести мыслью, не греши!

Ты лучше очень постарайся,
С ударом их опередить.
А стукнув в темечко — раскайся,
И будешь вечно душой жить.

Так говорил мне бывший зек,
Предложив у костра чифир*.
Он был бывалый человек,
И ведал как устроен мир.

Так говорил он улыбаясь,
А взгляд...

6 (Прохлада)
Утренняя летняя прохлада, врывающаяся в приоткрытую дверь, обволакивает повисшую в уголках губ тишину.
Змейкой взгляда скольжу по стеклянной плоскости окна –
в размеренном ритме пустого сердца одиноко плещутся ветви старой груши, путаясь грузными басистыми ветвями в прозрачной вязи расплывчатого ветерка. Струны мысли, разжатые смертельной усталостью, плавно дрожат в свободном течении приглушенного монолога. По-одиночке люди слабы, но, только в одиночестве человек и может черпать...

Вечер. Сердце разъято на атомы…
Ночь. И жестких эмоций обвал…

Мне друзья нужны.
Не кураторы.

Комментаторов — не нанимал.


А Тропа вся в огне… Иисусова…
Как пройти?
Как постичь?
Как простить?

Все пройдем. Если верим без устали.
Комментаторам — не пройти.


Я в ладонях растер: да не курево…
Пальцы — шли серебром и свинцом…

И полыни горечь сатурнова
встала в комнате
бледным кольцом…


Я дышу.
Я душою щупаю —
одностишье… а может, роман…

Ей, гараж! Всё дошло...

Как раненая птица,
Живу, я, как во сне.
«Принцесса» я и «принца»
Не встречу по весне!

И почему он для
Меня вселенная?!
И свет не вижу звёзд,
Где прочертил он след!

Он мимо пролетел кометой,
Вдали я звёздочкой сверкала,
Летит она своей орбитой.
Горит, теряет свет комета,

В ночи сияет огненной дугой!
Мы рядом были,
Соприкоснулись и оттолкнули
Друг друга и одинаковые

Энергии плюс к плюсу, и минус
К минусу отталкиваются, и минус
Он, малюсенький я плюсик,
Полярность...

Сиреневая пена из сиреневых кустов,
Сиреневое море из сиреневых цветов.
И нежный, сиреневый пьянящий запах…
Грусть лёгкая, боялся он, что на экзаменах

Я буду чушь плести и провалюсь,
Обман, предательство и страх,
Всё, спряталось в сиреневых кустах,
Букет сирени в слезах росистых…

Рассвет теряет алый цвет и в облаках
Вдруг краски блекнут, светлеют на глазах,
Весь палисад в сиреневых лучах!

Сиреневый влюблённости обман,
Он в душу кинул сиреневый дурман,
Как зацветёт сирень...

Зачатый в утробе неведения, выношенный на руках самообмана,
в заблуждении, черпающий оправдание собственной жизни,
и согревающий эфемерную мысль мнимого превосходства,
лилия грудничковой мудрости, уже полная самолюбования,
стыдливо пробивающаяся сквозь мутную воду царственной лжи,
твоя истина, хранящая девственность от посторонних глаз это –

философ, боготворящий стены родного храма,
поэт, снимающий шляпу перед выпивкой, женщинами,
втягивающий в прокуренные лёгкие
бездомный...

То, что было – отлюбила,
Что хранила – отдала,
Счастье по реке уплыло,
Что хотела – не брала.

Ты дурманишь, вновь обманешь,
Всё летаешь в облаках,
На качелях вновь взлетаешь,
Падаешь, теряя страх.

Стрелы точишь, знать не хочешь
Боль разлуки за горой,
Вечную любовь пророчишь
И прощаешься cо мной.

Горечь яда знать не надо,
Валидолом под язык
Мне нужна любви награда,
А любить ты не привык!

Мы горожане — в городе стеклянном…
Средь лиц скользящих…
Средь непрочных
слов…

Но в нашем мире в хлам непостоянном
есть постоянство:
дружба и любовь.


Пусть первый лед трещит
в последних лужах…
Пусть парк торгует горечью с рябин…

В стеклянном городе — есть те, кто дружат.
И хрупкий город жив
и не разбит.


Но есть и те,
кто заменил эрзацем —
и кофе, и любовь… и стыд, и сад…

И за глаза — вас назовут мерзавцем.
А после пригласят на брудершафт.


Подлёныши...

I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же...