Горе

У меня есть мой читатель, оставляющий вместо душевных либо недушевных слов —
лишь многоточия…
Многоточия иногда приводят к стихам. И к людям.
Открытым. Симпатичным. Крепким.

Строки… небо… И горы…

Горы.
Сердцем вглядываюсь в длинное стихотворение, написанное моим коллегой по поэтическому цеху.
И переживаю…
И вот за что.

Когда мы беремся за такую мощную и отвесную тему — как Восхождение,
мы, конечно, не думаем: а хватит ли у нас мастерства отобразить предельно рельефный...

Стоят в снегах усталые
Миллиардом прошлых лет –
Горы новые и старые,
Да Норд-Вестом бранные,
Конца и края словно нет.

Стоят, лучами обжигаемые,
В спектре радужных лучей,
Горы мёрзлые и талые,
Ручьями спешными стегаемые,
В мире нету их мудрей.

Стоят, веками созидаемые,
Что бы жизнь была добрей,
Горы вечные и бравые,
И всегда, по сути, правые,
Храмы сводят для людей.

Стоят, любовью согреваемые,
Дабы сердцу быть милей,
Горы нежные, неподражаемые,
Правдой жизни истязаемые...

Кони мчатся над бездной -
провал без дна,
И звезда на ладони
так холодна.
Ветер, треплющий гривы,
пропах бедой...
Нет прощенья и мира
для нас с тобой.

Хлопья пепла неслышно
скользят, кружа.
На огне мирозданья
горит душа,
Осыпается пеплом -
не уцелеть...
Жизнь кончается смертью -
о чем жалеть?

Но проносится время
тугой волной,
Жизни жаркое семя
водой омой.
Путь навстречу рассвету -
и прочь беда!
И из пепла поднявшись,
сияй, звезда!

Кони мчатся...

Я не бывал в предгории Памира
Где в высь волшебной синевой уходят стройные хребты
Где Млечный путь сквозь запотевшее окошко
Прохладным вечером рассматриваешь ты.

Глядишь на уходящую дорогу
В душе неизгладимая тоска
И где-то цокая раздолбанным копытом
Хромая лошадь тащит седока.

В печи трещат дрова,в углу мурлычет кошка
Видны дороги мрачные версты,
И снова станешь ты ,взгляд бросив на окошко
Невольно вспоминать забытые черты.

Дымок расшевелит палитру чувств забытых
Волшебным...

"Смысла жизни как такового нет". (Из мыслей студентов В.Филатова.)

- Нету смысла. Это горе.
И проблем противных море.
Не взлететь мне в небо птицей.
Лучше будет утопиться.

О, как смогла взойти луна
И днём на небе оставаться.
Как око божие, она
Следила: что должно начаться.

И добрый вихрь в небесах,
Готов развеять был затраву.
Но крик остался на устах,
Народ избрал себе Варраву.

Он будет, этот, третий День.
Святой, Любимый - Воскресенье.
Но перед ним свисает тень,
Любви, распятое Ученье.

Мы запираем дверь на ключ,
И забываем чувство меры.
Возможно, утром солнца луч
Найдёт лазейку сквозь портьеры.

Пока нас скрыла темнота,
От рук любимых не укрыться.
Мы, что не сделаем, всё так,
Глотая воздуха крупицы.

От слов дрожащих горячо,
От поцелуев млеет кожа.
Я стал любовным палачом,
И этой мыслью растревожен.

Улыбкой светится лицо,
Не утомлённое от ласки.
А щёки огненным венцом
Горят в желании развязки...

13.11.2018

вот в чем манит простор и покатость крутых скал
и где вот что особенно то что интересует
и лишь могу предположить, что где та даль
где вертикали ось с горизонтальною враждует
лишь пред вершиной там, где ничего не жаль

все лучшее уже осталось с тобою ныне в месте
и все кручины, и восторги поделены чертою стали
той что страховкой забита в твердь скальную теми
иль самим тобой коль первый ты на том пути
и этот пред равнинный край что у предела то свобода

и миг свободы бытия где ты...

Что обидно больше?
Что я опоздал, или то, что ко мне не пришли.
Дольше зажил бы ушиб,
Который давненько прижил.

Пошел бы обратно домой
Ну что-то внутри меня сжалось.
Ногой,
Да в другую сторону.

Шли в такт ступни
Под новогоднюю светотехнику.
Огни мои огни,
Сгорел бы на месте я,

От стыда, что внутри,
От мыслей моих
Я бы сбежал.
В раю пожар и я тому виной.

Голой ногой да в снег
И он бы расстаять не смог.
Как я, давно уже не таю от всех
Как все - давно...

Горе им одиноким, забытым,
Горе им, всем не нужным ни в чём.
Выход есть, только он не открыт им,
Горе им, и им жить тяжко в нём.

Горе-горюшко злой болью, острой,
В их сердцах, колет словно игла.
И не могут они, как все, просто,
Сделать вид, что не видели зла.

В них оно отзываясь, их ранит,
Боли груз в них, умножив опять.
И в их душах, став тяжкими камни,
Не дают им упавшим, вновь встать.

В мире войн их всё больше и больше,
Они в топке войны как дрова.
Помоги им, Твоим детям...