Гордыня впереди

1.
Приют Аэрофлота – Ашхабад!
Единственный в пустыне город-сад!
В два направления летают самолеты:
Рейс из пустыни – в рай, в пустыню – в ад.
2.
Какое ветреное место – Казанджик!
«Котел ветров» гусару голову кружит:
Мал гарнизон, но много в нем красавиц;
Они славянки, и не знают паранджи!
3.
В Теджене пахнут райским садом дыни,
Верблюды древней преисполнены гордыни;
Здесь благосклонна к Их Высочеству – горам,
Ее Величество - бескрайняя пустыня…
4.
Мой милый город, мой родной...

Смертные грехи
Зависть разъедает нашу душу,
Гневность ослепляет разум наш.
Осуждение здоровье рушит,
Вовлекая в свой ажиотаж.

Ну а дух наш обедняет скупость,
Заставляя брать и только брать.
Рядом с нею щедрость – просто глупость,
Так как надо что-то отдавать.

Травится сознание уныньем,
Наши чувства разрушает блуд.
Как венец, над всем стоит гордыня –
Главною бедой её зовут!

Семь грехов оттачивают шпаги,
Все они прицельно в сердце бьют.
Чтобы устоять, нужна отвага –
Их...

Мы с тобой разные бледные линии,
Кто мы друг другу, нежданно негаданно?
Но жребии были кем-то так брошены,
Кем-то программы были так заданы

Мы так зависимы, пусть мы и разные;
Пусть мы и гордые, пусть мы отчаянны;
Пусть в долженстве своём всё-таки праздные;
Пусть обижаем друг друга нечаянно.

Дрожащими пальцами эгоистичности,
Гордыней своей и предрассудками,
Мы убиваем текущее время,
Годами как вечностью, днями и сутками

Зная, что избранны высшими силами,
Мы упадём на дверные...

Завораживающее
Пламя костра.
Может мы спасти еще
Могли бы вчера

Наши песни и стихи,
Ночи и дни,
Но остры наши грехи,
Как западни.

И гордыня велика,
Мало любви.
Значит, к новым берегам
С надеждой плыви.

Новой жизни не знаком
Водоворот.
Что душа откроет в нем,
Ад иль полет?

Кто любим, а кто любить
В новой весне?
Будут пальцы теребить
Штору в окне,

Будет память вновь нести
В это вчера,
Где сам Бог хотел спасти
Пламя костра

Сначала висела слепящая зга,
И холод кадил ещё праздные ясли,
И все светляки в утомленьи погасли,
Замедлив круженье в метельных кругах...

Трубя о почти завершенном пути,
Гремя грозовым наползающим фронтом,
Зарёвом и заревом над горизонтом
Возникло и стало тревожно расти.

И вот развалилось зубчатой стеной:
Огонь ли разбужен, на палке фонарь ли,
Верблюды и всадники в масках из марли,
Делящие стужи паёк жестяной.

Не вытащив звеньев из цепи минут -
Из крёстного хода в...

Чей бич коснулся твоих плеч?
И почему твой взор печален?
С кем жаждешь пылких встреч,
Чей выбор не случаен?
Пред кем падешь ты на колени,
Чей образ будешь вспоминать?
И с кем вся жизнь - одно мгновенье,
Одно желанье, одна страсть.

С кем хочешь разделить все беды,
Кому подаришь счастья миг?
Кому ты посвятишь победы,
И кто к тебе душой проник?
И почему ты отрицаешь,
Что ты влюблен, о да, влюблен!
Ты лишь себя мучительно пытаешь
Своим же яростным огнем...

Поднял камень, (на берегу моря), (кусок, ма-
терии, (времени)) - галька.
- Алька, при броске,- повернулся, показал и
сказал, своей дочери, - параллельно повер-
хности, подскакивает , от (её безупречности),
водной глади, так и мы гладим, против шерс-
ти, судьбы прелесть, поощряем и допускаем
речь, заготовку, тачаем и не чаем, к чему это
всё приведёт и не важно, что скособочились,
повело, покосились, главное, что были, ряд-
ились, так и ладим горбатого, к стенке, а она
его, не...

В поднебесную синь
купола золотые
ты, без всяких гордынь,
устремляешь, Россия!

Белостенность исконная,
купола и кресты –
обрамление скромное
неземной красоты.

Когда петляя, ум твой, в лабиринтах измышлений,
Изнемогает болью пересохших губ,
Отринь гордыни дерзновенья
Встань на колени, и молись мой друг.

Когда обида разрывает сердце в клочья
И бесконечной ночью нервы извелись
Ты каждой клеточкой своей воскликни: Отче!
Встань на колени, друг мой, и молись.

Когда вонзаясь в горло ярость гложет
Испепеляющим, слепым огнем,
Пусть ум и сердце закричат твои: о Боже!
Не дай нам сделаться зверьем!

Не дай, о Боже, отравится ложью безрассудных...

Бряцая созвучием бус и колец,
Шурша одеяньем охряным,
Поет с упоеньем кенийский певец
О выжженной солнцем саванне

Где солнца клинок эту землю рассек
Экватором посередине…
Такой вдохновенный, он был одинок,
Один в небоскребной пустыне.

В белках диких глаз плещет аквамарин,
Он пахнет кокосом и нардом,
И гулко-отзывчив тугой тамбурин,
Обтянутый шкурой гепарда.

И был неожидан, и странен, и дик
Напев африканской пустыни
В стране небоскребов, где каменный крик...