Гордость

Желание любви рождает боль,
Покинет сердце трепетный покой,
И сладострастия несется вопль,
Среди ночной уставшей мостовой.

Любви излишнее причастие телес,
Сегодня называем громко - секс!
Деторождению отдав укор молвы,
Теряем вечность - привилегию любви.

Базарной шлюхи профессиональный ход
Нам предречет земной любви круговорот.
О верности забыв который раз,
Сношеньем платит за любовь, экстаз.

У тела страстного всегда костер,
И доктор-венеролог больше не укор.
Напротив...

Вечер вошёл в дом с Господнею Ризою.
Негой диванной пленённая женщина
Гладила камешек морем зализанный,
Мыслью стремилась к тому, с кем не венчана....
Память, надев сапоги семимильные,
Кровь волновала "восточными танцами":
Боль Палестины и тяготы милого
Виделись даме в том камешке глянцевом.

Жизни спасать отправлялся единственный.
- Я бы подарок привёз. Что ты выберешь?!
- Вспомни меня в миг последний молитвенный -
Камень возьми с того места, коль выживешь.


Небо...

«Как ни крути, итог - один!»
1
Но дней спустя, всего немного,
Владимир взялся за дела,
и здесь, отец, не без предлога,
ведь болен был, а жизнь текла...
И сын, бумаги разбирая,
нашёл сей Акт Суда... Читая,
узрел сомнительный резон,
что покоробил столь, Закон...
Но, смыслу здравому внимая,
надеялся..., а между тем,
Дубровский старший сник, совсем,
и сын крепился, понимая,
что, вскорости, развязка ждёт,
а смерть, к порогу, уж бредёт...
2
Срок апелляции проходит,
Закон не обращать...

Никто из нас не знает вовсе
Того, что с нами будет после,
И кто складирует года
Дней пролетевших в никуда,

В одном переплавляя тигле
Всей нашей жизни фигли-мигли...
А может быть, наоборот,
В ответе мы за каждый год,

За каждые его мгновенья,
Сомненья, слабости, прозренья,
За всё, что мы творили здесь,
С особой гордостью - Аз есмь!

Предстанем мы как исполины,
Быть может, явимся с повинной,
Но нас и это не спасёт -
Аннигилируем и всё.

Душа лишь вверх взлетит...

Зубы крошевом по бетону,
Вместо ногтей сочатся раны,
Сломанны кисти рук
И повисли плетьми.
Но все еще жив!
Распухший язык перекрыл гортань,
Но я хриплю о свободе!
Мои глаза плачут и почти не видят,
Но это не слезы страха и боли,
Это слезы гордости за тех,
Кто придет после нас
И подымет черный стяг свободы,
Выпавший из наших рук!

Директор в школе-интернате
Спросил меня о сёстрах-братьях:
- Один я, - (с гордостью немного),
А он вздохнул: - Ну, Слава Богу!

Вы были для нас звездой путеводной,
Три года отдали, заботу даря.
Отныне мы крепко друг с другом знакомы,
Укрывшись под вашим крылом с сентября.

Так много случилось за всё это время:
И дружба, и ссоры, победы и смех.
Под вашим надзором мы тихо взрослели,
Чтоб жизненный путь продолжать без помех.

И, тёплой защитой оберегая,
Возились вы с нами, словно с детьми.
Мы выросли – значит, обязаны сами
В мир взрослых людей постепенно войти.

Мы помним, как вы нас в музеи водили,
Как в...

Я это все помню, конечно, я все не забыла,
Как перед Знаменем Присягу я проходила,
Так было все строго, торжественно и гордости не убавишь,
Что теперь я не просто женщина, а боевой товарищ!
Я помню годы лихие, помню взрывы в метро,
Как сдавали кровь донорскую и было нам не все равно,
Что страдают люди России, что взрывают жилые дома
Это время я не забуду, эта память в сердце жива!
Я помню своих сослуживцев и часто им говорю,
Что они- герой России и я их всех очень люблю!

Банальная встреча – из сотен других -
Меж нитей дождя и ветров ледяных,
Отрезаны бурным потоком машин,
Друг друга мы видим – бежать не спешим.
Ты прячешь глаза, ловко делая вид,
Что ищёшь кого-то в потоках людских,
Чуть ниже склоняю я шляпку зонта,
От зоркого взгляда скрывая себя.
Нас чувства пугают, признанья страшат,
В душе каждый счастлив, а с виду – не рад.
Кем создана эта пуста игра:
Для гордости глупой помучить себя?

Закроется зонт, и я сяду в такси,
Ни шага на встречу не...

Тяжёлые цепи объятий света на шее летнего полдня –
люби же меня, мой город –
витринная, заасфальтированная пробка
на горлышке мглистой реки,
утоляющей жажду конструктивистских глаз
закалённого оружейника.

Вот, распадающийся свинцовой дробью дождь
нисходящего августа
перелистывает свою историю,
раздирая медные связки водосточных труб,
и сознание, как вода, играющая смуглым огнём грузного неба.
Вот, меня август возьмет под крыло,
лебединым пухом высечет буквы и цифры в...