Гонима

Князь Ярослав прекрасен и силен,
И звездный Галич всем во мраке светит,
Врагов или друзей не знает он,
Всегда один, совсем один на свете.
К нему спешит король на пир и князь
Великий снова шлет ему дары.
Князь Ярослав то радуясь, то злясь,
Живет в миру и мире до поры.
Но мир жесток, он испытает нас
На прочность, все союзники решили,
Они умножат силы в этот час.
Им покорятся дали все и шири.
2.

Столицею считая Галич свой,
Сей князь ни с кем не захотел считаться,
И пусть Владимир...

Облака летящие,
Облака плывущие...
За собой манящие,
В даль меня зовущие.
Будто птицы белые-
Стаи лебединные,
Будто думы светлые
О моем любимом.
В стороне далекой,
Мачехе-чужбине,
Не сладко живется
Моей половине...
Мне бы белым облаком,
Ветерком гонимым,
Полететь в ту сторону,
Где живет мой милый...
Или, с нежным пухом
Тополиных веток,
Для поддержки духа
Передать привет мой.

Разве важно сегодня, что ты мне когда-то понравилась
В низкосортных стихах, в беспросветном глухом одичании?..
Всё же слишком неряшливо выглядит женская правильность –
Безразличием взгляда, застенчиво-подлым молчанием.

В этой странной игре у меня было много соперников,
Что в дороге менялись местами от случая к случаю,
Но вторые всегда нагоняли уставшего первого,
И сходили с тяжёлой дистанции самые лучшие,

И сбегали куда-то, гонимые сглазом да порчами,
И сдавались на радость другим в...

В минуты музыки печальной
Я представляю жёлтый плёс,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берёз,

И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.

Но всё равно в жилищах зыбких-
Попробуй их останови!-
Перекликаясь, плачут скрипки
О жёлтом плёсе, о любви,

И всё равно под небом низким
Я...

Все началось гораздо раньше,
Чем всякий думает сейчас.
Все началось с той самой фальши,
Что исказила Неба Глас.

Тогда гонимый по Египту
Народ нес тяжкое ярмо,
И жрец один по манускрипту
Был предназначен для него.

Он был достойным человеком
В храме близ древних пирамид,
И с детства мыслил о великом,
О том, что вечность охранит.

Им суждено было сойтися
С тем, чтоб людей расшевелить,
С тем, чтобы кровью обагрился
Наш свет, что нужно обновить.

Он был тогда довольно молод,
Но...

Всё происходит будто не с тобой,
Ты — словно бы письмо без адресата.
Идёшь, не зная сам какой тропой,
Как скучный элемент людского стада.
Судьба – пастух всех гонит на убой
И постоянно думаешь: «на кой
Ты нужен ей, что от тебя ей надо?»

Живёшь вот так, не ведомо зачем.
Бредёшь на ощупь вечно спотыкаясь,
Гонимый чередой своих проблем,
Но свежих мыслей молодая завязь
Растёт вдоль новых направлений – тем
Бесчисленное множество дилемм
Витает в воздухе сознания касаясь.

Ты часть...

Ещё не высохла роса
На розе, солнцем освещённой,
Как тут же новая слеза
Блестит на сердце сокрушённом.

Его опять пронзила боль
От осознания бессилья –
Преодолеть судьбы юдоль.
Ах, Боже мой! Ну дай же крылья!.

Чтобы взлететь мне высоко
Над той долиною земною.
И плыть. Как облако. Легко.
Гонимой ветра лишь волною.

Как сердцу душно. Где окно?
Хотя бы щель…В тот мир из света.
Я в нём была. Давно. Давно.
Но нет просвета. Нет ответа.

Как сердцу больно. И слеза
Вновь засверкала...

Летал мотылек, надеждой гонимый,
Незримое солнце господних небес,
Смыкающий ветер улыбкою мнимой,
В мир человека нарочно полез.

Там он увидел висящий огарок,
Искусственной искры немой уголек,
И вспомнил с испугом лихой мотылек,
Как мать его в вечность ушла при пожаре.

Те думы ушли, мотылек завертелся,
Запрыгал, бросая вечернюю тень,
И этот последний, двенадцатый день,
Открылся ему, оголтелый, разделся.

Этот веселья беспечный дурман,
Как же он смог так внезапно...

Душа томится непонятно.
И строки рифм плывут невнятно.
Поймать их сложно в новый стих.
Вот чувств поток почти затих.

Минуты серой чередою,
Гонимы жизненной волною,
Плывут в туманный мир для душ.
Опять диктует разум чушь.

Себя он чувствует свободно
Там, где душа не видит брода.
Витиеватой вязью слов
Заполнить миг всегда готов.

И вот изысканной вуалью
Он прикрывает даль за далью.
У синей птицы перья рвёт
И прерывает звёзд полёт.

Любовь моя, как ты жестока! –
Всё унесла...

Через бури и метели, сквозь пустыни и снега
Он идёт, не зная страха, хоть в глазах блестит слеза.
Сквозь глухие буреломы, по обочинам дорог,
Он идёт упрямо дальше, не жалея своих ног.
Оставляя за спиною сёла, степи, города,
Он идёт без остановки, проникая сквозь года.
Сквозь заставы и преграды его взгляд летит вперёд.
Он меня собой обнимет, выпьет душу и сожжёт.
Взгляд внимательный и жёсткий, в нём лишь ненависть и боль.
Он калечит, убивает, но и манит за собой.
Под усталыми...