Гондолы

плывет гондола в утренних лучах
по венецианскому каналу

конверт раскрыла пассажирка
читает почерк погружено

а длинный локон золотистый
случайно в воду опустился

играет лютня с скрипкой в паре
оконца мимо проплывают

романс звучит под плеск весла
письмо так странно будоражит

и пробуждает розу сердца
аж дрожь по телу пробегает

и нежный жар наполнил груди
дыханием огня влюбленно

волна как зеркало живое
в зеленом свете отражает

архитектурный ритм строений
приют любови...

В огнях своих протуберанцев
Весь словно сварка изискрился
Как семикрыл с ракетным ранцем
Из дальних стран Песец явился.

Сперва решили, что не полный...
Ну да, Песец, но так, не очень.
А он, безумный, гонит волны,
Из Фотошопа Корелдрочит.

Он над Модзиллой и Вордою
Выводит кружева оргазмов.
Трясет как карла бородою,
Забрызгав клаву протоплазмой.

Презрев поля, леса и долы,
Он в этот мир пришел как мститель
И поводя своей гондолой,
Блестит как потный истребитель.

Песец...

Мне снова Венеции дивная снится,
И юная дама, плывущая мимо.
К кому на свидание райская птица
Направилась снова, а муж нелюбимый
Спокойно с другой развлекается где-то.
И даже не верит он слухам сначала.
Но вилла пустует ее до рассвета.
И тихо вода все шуршит у причала.

Ей больно и весело быть одинокой.
И рваться куда-то, забыв о печали.
И только вода, как темна, и жестоко
Опять поступают мужья, и начала
Рыдала, просила, хотела остаться.
Хотела забыться с собакой и сыном.
Но вот...

И вот тогда в сиянии огней
Явился он в тот мир, они не ждали.
Каким казался странным иудей
В поэзии своей, в своей печали.
И вот тогда они его нашли
Совсем не годным к жизни этой мирной,
На суд, забыв о чести, привели.
Пред судьями стоял Поэт невинный.

И ничего не мог он объяснить,
Иешуа в печальной этой бездне.
Но как работать, если не парить?
Махнул рукой и понял – бесполезно.
Был прокурор любителем стихов,
В стихии этой гений затаился,
Но сделал вид, что с ними...

Как по полу старого притона –
- человечьи вздохи, вскрики, стоны,
мандолины нежные рулады,
пыль, меж половиц ютятся гады.

Серебристый месяц из за ставень,
в небесах привольно, живо блещет,
волны по реке гуляют сами,
гребнем каждая волна трепещет.

Девушка – близ старого притона,
ликом бела, голосом – мадонна,
песенку поёт тебе о счастье,
безучастливо касаясь страсти.

Ты вернулся, ты ушёл из дома,
от теней туманных Альбиона,
золотые прихватив дукаты,
в ожидании девичьей...

Три страха,у него, закрытого пространства, страх
площадей и множества людей, сидят в трёх крес-
лах, граммы измеряют, чего и сколько у кого, ме-
шает ветер, шум, мелодий,где саксофон и струны
и удары, разбил паралич, плащ, клюка и котелок,
креветки на столе, «восточный ветерок», мангуст
у локтя, стережёт покой,клокочущий орёл,над го-
ловой, сиам у ног, где рыбки в чаше, часы идут, и
ветры машут, ветвями, светает, моллюски вряд,
оклад, малиновый, крылат тот лев, а хвост змея...