Голуби

Мне больно, тяжело дышать
Я медленно и сильно задыхаюсь.
Мне не зачем здесь вам мешать
И с жизнью я уже прощаюсь.

Я перейду эту границу,
И жизнь делю на пополам.
Я в этой жизни запертая птица,
А той себе свободу дам.

Я закрываю очи голубые
И губы я кусаю в кровь.
Я забываю все дела былые
И в бес сознанье я шепчу - «любовь».

1 куп.
Я рисую на белой бумаге
твой облик и твой силуэт
я рисую на белой бумаге
любимой своей портрет.
О боже как больно и страшно
те дни мне теперь вспоминать
быть может тем днем вчерашнем
не стоит о встрече мечтать!
Припев:
Милое лицо, голубые глаза
о вас позабыть нельзя
о как ты мне часто снишься
Милое лицо, черные ресницы
я вас целовал тогда....
не зная, что может случиться.
2 куп.
Я рисую на белой бумаге
памяти прожитых лет,
я рисую на белой бумаге
любимой своей...

Вечер сиреневой шалью
плотно укутал Москву.
черные тени упали
на голубую траву.
Мутного света потоки
брызнули из фонарей.
Город уже пишет строки
текстов оконных огней.
Выпуклый глаз светофора
вдруг в темноте замигал.
Рокот ревущих моторов,
видно, его испугал.
Позеленел он от ужаса:
того и гляди, разобьют.
Висит, отражается в лужице,
словно большой изумруд.
С громким рычанием мчится
пестрая лента огней.
А он на машины косится
зеленой стекляшкой своей…

Вроде все, как всегда,
я живу,
я сказать не могу,
не в бреду, не в дыму,не в огне...
Строю планы,
улыбаюсь,
бегу...
только есть тишина, что живет и со мной, и во мне.
Я не знаю за что, нас Судьба не свела....
в прошлой жизни...
а может все кажется мне?
И стоят предо мной неотступные, карие, словно вишня,глаза...
и не сплю по ночам,
развожу я рукою круги по воде.
Я живу,
я сама не своя,
детям куртки купить,
маму выслушать,
встречи,планы,бокалы,дорогие слова.....
А ответа с...

Я – ничей:
Ни жены, ни друзей.
Я – ничей:
Ни вещей, ни страстей.
Я – ничей:
Ни чужой и ни свой.
Над планетой лечу
Голубою звездой,
И взорвусь тишиной.

Я – ничей:
Сто дверей, сто свечей.
Я – ничей:
Сто окон, сто путей.
Я – ничей,
Если хочешь – приму,
Чем смогу – помогу,
Но ничей.
Ни о чём не прошу.

Я – ни чей.
Вороньё надо мной.
Я – ничей,
Как осколок шальной.
Я – ничей,
И я всех:
Я любого люблю,
Потому что ничей,
Потому что горю,
И кого-то храню.

Я – ничей...

Я жду тебя у моря в тишине,
которую лишь чаек крик тревожит,
гляжу на них, забывшись, как во сне,
они так сильно на тебя похожи.

И вдруг доносит ветер голос твой.
я оглянусь - ты на прибрежной круче:
и платья легкий веер голубой
пронизывает солнца тонкий лучик.

Прекрасен миг! Легко бегу наверх,
не ощущая силу тяготенья,
а мне навстречу твой счастливый смех,
в нем торжество свободного движенья.

И мы - одной мечтой увлечены -
на миг покинув мир серьезных взрослых,
вновь видим...

Вспыхнули в глазах твоих зарницы,
Разгоняя сумрак голубой.
Зашуршали в памяти страницы –
Те, что исписали мы с тобой.

Кое-где бумага пожелтела,
И чернила выцвели слегка.
Только это не меняет дела,
Коль тверда, по-прежнему, рука.

Коль, по-прежнему, строка ложится,
Как волна морская на песок,
И готов я на тебя молиться:
Ты и есть мой самый главный Бог.

А, когда за гранью мирозданья
Побреду я Млечною Тропой,
Звезды мне подскажут заклинанье,
Чтобы мог я встретиться с тобой….

О, лето, знойная пора,
Светило в ярости стараний,
Невыносимая жара,
Поднялась с самого утра,
Дымком струится древ кора,
И, только дождь, цель всех желаний.
И, вот, на небе голубом
Собрались грозовые тучи,
Одна – другую, в лоб, да лбом,
Рассыпав молний быстрых кучи.
И полились раскаты грома,
И страшно мне, хоть я и дома,
А, вдруг, ударит к нам, сюда,
Страшит меня сия беда.
Упали воды дождевые
На парк, на сквер и на дома,
И снова слышно тра-ра-ра,
Вновь блещут молнии кривые,
А я...

Уплыли' во время золотое
Голубые юности мечты,
Алый парус, вытканный зарею,
Острова волшебной красоты...

Все прошло. Остались только грезы.
Да и тех все меньше с каждым днем...
Жизнь моя подобна этой розе,
Той, что вянет под моим окном:

Все надежды детства отцветают,
Так беспечно, радостно глупы...
Лепестки последние слетают,
Обнажая острые шипы...

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...