Голуба

Важные дела

Вот старый двор, вот серый дом,
Лохматый тополь - вот.
Вот голубь ходит босиком,
А вот зевает кот.

Вот ветер гонит белый пух,
Вот воробьёв бедлам.
А вот бежит собака «Ух».
Наверно, по делам.

А их немало - важных дел:
Успеть в сто разных мест,
Найти мосол, что утром ел,
И вновь его поесть,

Обнюхать всё, поспать часок,
Кусать себя за хвост,
А после закопать в песок
Обгрызенную кость,

Проверить, что это за кот,
Полаять просто так.
Да мало ли каких забот...

мачты корабля не смогут разогнать облака
усталым волосом веет жажда
круглые камни разговаривают с солнцемлинейная разобщенность проходит вдоль тел

рисование рыб на скалах
обоюдное согласие неискреннего
интимное пение песен друг другу
отголоски холода под кожей одежды

время не властно над пространством
глупости воздвигнув заносчивым разумом
робости обезглавив естественностью
оборотной способностью любя даже горе

потоки ленивой реки
небом рожденные проявления настоящего
голосом...

Крошит корку бабка птицам
На утоптанный песок.
Как бы тут подсуетиться
И урвать себе кусок.

Не хватает хлебных крошек
Воробью, ну хоть убей!
Если рядом нету кошек,
Значит много голубей.

Как бы вызвать чувство страха
В голубиных головах:
… Может быть, крыла размахом?
… Это смех, а не размах.

Может быть, чирикнуть гулко,
Налететь на них с небес,
Напугать и смыться с булкой?
…Но скорей всего, что без.

Налететь бы целой кучей
И наесться в суете.
Жаль, что здесь не этот...

Алый свет золотых фонарей
Наполняет нежностью слог,
Вспоминаю я о любви твоей -Грусти нет, что отмерен ей срок.
Словно капля любви, этот алый свет
Растворился в небесную гладь,
Странную, милую, как первое "нет",
Непонятную мне опять.
То покрытую синим налётом,
Точно вечности мерный ход,
С голубым туманным восходом,
Про который нам ветер поёт.
Будто там, где фонарь печальный
Проливает хрустальный свет,
Впопыхах обронили случайно
Каплю крови прошедших лет.
Может быть, это брызги...

В басе бубна бушует бременность.
В бреши бестии бесстрашно сныщут.
Сны снуют в бермудском бремени.
Фрески времени бессмертно свищут.

Словно в качестве безвременья рискуя
Своим безумством выплеснуть границы,
Градации своей безвременности естествуя
Безветрием времен естественностью выйти.

По воле улицы шагают головы,
Глазами славными смотря на голубя,
Губами грузными касаясь гласности,
Глася глаголами гласкальной живописи.

Сарказм срамного, сакральность скромного.
Двусловие...

Жена поставила кормушку
Синичкам, якобы, избушку
На кухне, прямо за окном, -
Состряпала сама(!) игрушку,
В бутылке вырезала «ушко»
И постучала молотком…

Меня, по-женски, упросила
Сходить за семечками – мило(!),
Целый мешок купить, - приём!
Не жареных(!), заметьте, – сушку,
Сполна насыпав, прямо в «ушко»,
Всех накормить синичек днём:

- Зима ведь на носу, без корма,
Не выжить им, в дикий мороз
Ведь будет холодно, без доз -
Подкормки нашей - Homo-норма
Сознания, - пока с берёз...

Зимней ночью в селенье далёком,
Когда волк завывал за окном,
При коптилке в избе одинокойНачала я невидимый том

Станной жизни, с другими не схожей,
Безграничной, но внешне скупой,
Злая девочка с тонкою кожей,
С оттопыренной нижней губой.

Мне светили несмелые звёзды,
Незабудки толпились в полях,
Рассыпала черёмуха гроздья,
Серый тальк осыпался в горах...

Я бродила по галькам покатым,
Запах снега вдыхала зимой,
Я была бесконечно богата
Детской радостью, жизнью самой.

Тонкий...

Нас встретил солнцем и теплом
Старинный город с куполами,
С садами над седым Днепром,С каштанами и тополями.

Оживший вновь после войны,
Дышал он мягкой чистотою
И после северной зимы
Пленял покоем и весною.

О нём всегда мечтала мать,
Как о каком-то светлом крае,
А мне ни думать, ни писать
Не хочется об этом рае.

Нам дали комнату одну
С соседями в квартире новой,
Но с ними вечную войну
Вести мы были не готовы.

От постоянных передряг,
Скандалов, жалоб, пересудов
Подкрался...

В тумане млечно голубом чуть видны облики творенья
И на коленях пред крестом душа, молящая прощенья
В горящей музыке небес, слов невесомых пируэтыНаписанных с рассветов звезд, на свитаках древнего поэта

Луна окончив жизни круг в незримом танце умирает
В тот самый миг, в котором мы, рассветы над землей встречаем
За тонкой гранею зеркал нам небо дарит вдохновенье
Необъяснимые виденья сны разделяют пополам

Водою чистой родника, рожденною из слез Героя
Уносит мутная река, судьбе...

Я буду жить в своих мечтах,
Я буду жить в туманных мыслях,
С живой синицею в рукахИ с журавлём в далёких высях.

Я буду странной для других,
А для себя земной и кроткой,
Из тонких нитей золотых
Воздушный замок мною соткан.

Из нежных красок миражи
Я возведу печальным взором
И голубые этажи
Морозным выстелю узором.

Из светлых солнечных лучей
Я соберу живую пряжу
И мир, знакомый и ничей,
Отдам торговцу на продажу.

1992