Головы

Не часто, но бывают в жизни дни,
Где оживает память поколений,
Когда не разорвать, не расчленить
В дорогу славы слитые мгновенья!

Прочь возраст, годы, мы в одном строю,
Вновь гордо реет боевое знамя,
И песню про Рыбачий пропоют
Щедрин, Гаджиев, Лунин вместе с нами.

Дивизия - подводная семья,
Здесь свой уклад, легенды, патриархи,
У нас свои законы бытия,
Особенные праздники и марши.

В годину испытаний грозовых,
В безвременье реформ и перестроек,
Нет, не склонит...

Всё низвергает время, но потом,
когда мы, наконец, приходим к Богу,
и молимся неистово о том,
чтоб выбор пал на верную дорогу…,
дом жизни созидается опять
из пыльных, искорёженных обломков,
по водостокам изливая Благодать
на головы сменивших нас потомков.

...мой образ остается прежним:
проницательно суровый взгляд...
Высокий лоб. Немного бороды...
...усищи? Есть. Но редкие,.. — умеренно...
Седой?.. Немного,.. — в бороде...
Поверхностью усталой головы,.. — глухая темь волос...
Что. ГЕН седой?.. ...запутался, пропал в глубинах жизни.
...пальцы — в нервный бзик?
А не дождетесь.
Дух высокий — в дымке,.. от вершины лба:
«___________ ... в чем смысл земного бытия?
В движении,.. — в Тайге суровой ЖИЗНИ...»

...серый взгляд,.. — в седые...

В воде нет слёз, сыро и мокро, без грёз и на-
дежд, не прожить нам и дня, так думали, сом
и два пескаря, немы, они, тленны, они телепа-
ты, (мысль посылали друг другу), крылаты, пл
ыли по кругу, (из одной рыбьей головы в дру-
гую), темно, под корягой и звёзд здесь, (там),
нет, (в пруду), тут раки и плавают здесь чер-
епахи, ничто нас не ждёт, (лишь выдра иль уж
проплывёт), а пища, различная нам снизойдёт,
и на крючок попасть нам легко, ведь лохи, шу-
ты и паяцы, мы, скоморохи...

Девяноста один год уже прошел…
Как Владимир Ленин из жизни ушел.
Великий был Владимир Ильич человек
И большой он был по жизни стратег!

Народ на революцию в России поднял…
Строй капиталистический, тогда убрал,
Хотя много крови в те года пролилось…
Братьев много тогда в землю улеглось.

На Дону кое-кто и чей час не забывает…
Кровь по сей день, в степях выступает.
В тех местах, тюльпаны красные растут…
Напоминают, как головы летели тут!

Вот, Владимира Ильича давно уже нет
И...

1.
Под куполом,.. — предельно остекленная
канонами,.. святыми постулатами,.. —
висит,.. немного и качается..
ДУХОВНОСТЬ. Истинно церковная.
А звуки песнопения,.. вливаясь в остекление,..
покорно тут же падают...
На головы поникшие...
Вы скажете, пародия?.. Грехопаденье ярое?!..
...одно воображение рисует вновь возможное.
Опять ортодоксальное.
Костры жестокой инквизиции,.. —
в глубинах генной памяти...
...местами, Купола церковные, — уже остекленелые, —
содержат... ТЕНИ Прошлого...

Эта ночь, этот снег, и луна, как в опале,
Одиноко плывет на звезду.
Мы с тобой безнадежно пропали,
Затерялись у всех на виду.
С небывалой мальчишьей отвагой,
Принимая судьбу за игру,
Перед чистым холстом, перед белой бумагой
Мы открыты, как суд на миру.
Счет растет, долг еще не погашен,
Но в душе сохранился бесценный запас.
Мы подсудны не Богу, а совести нашей,
Не когда-то потом, а сейчас.
На бескрайних полях на увалистых склонах,
Где Отечества горький, но праведный дым.
Мы с тобою...

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли -
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики!
Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите,
и все-таки
постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили...

Художнику Анатолию Борисову
Ах, какие были молодые,
И теперь еще не старики.
Разгалделись головы хмельные,
Резче обозначив кадыки.
Тянутся романсы без названья,
Заклиная,
Радуя,
Моля…
Как порой сладки воспоминанья,
Горькая российская земля.
Горькая до жалости, до крика,
До последней утренней зари.
Не щадит ни малых, ни великих,
Горькая до боли и любви.
В чёрный день – беспутный и бедовый,
Там где кровью пахнет горячо,
За луга и лес,
За куст ольховый,
Умирали и умрут ещё.
На...

А на Липовой горе,
В том промозглом октябре
Дули чай, глазели в окна
Из двухкомнатной норы.
Липы – бред, ребячьи враки,
Раньше там живали раки,
Свиснул рак – и нет горы!
Бог судья тому преданью,
Согревало нас свиданье,
Восклицанья: "Помнишь, помнишь!"
И табачный плавал смог.
Помнили наполовину,
Да у ног вертелся псина –
Бледно-пепельный щенок.
Что нам непогодь да стужа,
Времена бывали хуже.
И Ростов, к тому ж Великий,
Не звонил в колокола.
Но и это нам не горе,
Питие в любом...