Головка

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

«Папа! Папа! Я светлого Ангела видел!
Улыбаясь, Он руку держал над твоей головой,
А ещё Он сказал, что ты маму напрасно обидел,
Что она тебя любит и то, что ты вовсе не злой.»
Улыбнулся отец, малыша по головке погладил,
Что на ухо секреты свои ему тихо шептал,
«Ты мой сладенький ангел, родной, и тебя с мамой ради
Я готов сделать так, чтобы мир этот сказкою стал.»
«Папа, папа, а правда, что взрослые люди
Своих Ангелов видеть и слышать не могут уже?
Неужели и я, когда стану большой...

Длинна ты, дивная, не спорю,
Дорога между маков к морю,
И ноги не несут...
Эх, позабыть бы все на свете,
Да в маки кинуться бы эти,
Навек остаться тут.

Глядеть, как в синеве небесной
Сплетаются головки тесно
На солнце будто кровь.
Жужжат шмели, покой не зная,
В бутоны красные влетая
И вылетая вновь.

Волна ленивая вздыхает
И ветер-бабочка порхает
От моря как с цветка,
И убегают равнодушно
Друг с другом, стайкою послушной
Так близко облака.

И нету полю маков края...
Все...

Моисею Господь говорил на тринадцатый месяц
По исходу с Египта: «Израиля славных сынов
Ты исчисли Мне общество всё по родам и семействам,
Дальше по головам с двадцати начиная годов.

Ополчения мужеский пол с Аароном исчисли
За Израиль способный и годный сражаться сполна.
В список комплексный женщин и челядь вносить не помысли,
Мне их мнимая часть в виде жён и детей не нужна.

Достучитесь в Синайской пустыне до каждого дома,
Ты да брат Аарон». Вот и весь этих лет Избирком.
Мёртвых душ...

Ах, какой презабавный
У вас карапуз!
Подрастёт - и в министры,
В Правительство твёрдо!

Глянь, обделался весь,
Словно в луже арбуз -
А головку, головку-то держит
Как гордо... :-)

ШОКОЛАДНЫЙ КОРОЛЬ

За горами, за лесами, за чудесными долами
Шоколадная страна берег моря заняла.
Из отборных шоколадин
Там дворец построен ладный.

И Великий Шоколад
Там на троне править рад!

У него Премьер-министр
Трюфель, преданный артист.
Первым он всегда с утра
На ковре у короля.

Задаёт король вопрос:
- Как стране моей спалось?
Тот всегда ответить рад:
- Сладко! О, Великий Шоколад!

Из большого сундука
Доставал король тогда
Шоколадку для льстеца.
Вмиг её Премьер...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ЛИТИИ В ОДЕОНЕ

I-XX

I

Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц,
А сидят за Тобой фарисеи одесно,
Не узрят ангелки наших траченых лиц,
Звоновые Твои не живятся чудесно.

Ах, высоко лились золотыя псалмы,
Искрашали трухой нищету дарований,
Только сохнут и днесь на хоругвях гурмы
Василечки от сих иродных пирований.

Вижди, Господи, нас, буде слава Твоя
Не превянет-горит, осеняя церкови,
Гордовые певцы умножали ея,
Горла их пропеклись чернозмейками крови.

II...

женщина любит... любит как мать:
женщина любит жалеть, сострадать,
гладить головку, за ушко хватать,
и за проступки морали читать...

женщина любит... любит как дочь:
чтобы её берегли день и ночь,
чтобы капризы её выполняли,
но не роняли свой авторитет,
чтобы по попе порою давали,
ну, а потом, чтоб давали конфет...

женщина любит... любит как дочь...
женщина любит... любит как мать...
чтобы её берегли день и ночь...
гладить головку, за ушко хватать...

женщины...

Я видел, ты была счастливой,
глаза твои искрились светом,
причёску на головке милой
взбивало тёплым, летним ветром.

В коротком платьице из ситца,
на стройных ножках лакировки.
Я целовал твои ресницы
и растерял твои заколки.

А ты шептала, что неловкий,
что неудобно, смотрят люди
и обнимала ручкой тонкой.
Я видел, любит, любит, любит.

Мадам, я приглашаю Вас на танго.
Вы так стройны, горды и величавы!
Забудьте всё. К чему тут Ваши ранги,
.ведь музыканты ждут и, вот начало.

Вы, приподняв головку, встали в позу
и столики затихли без дыханья.
Вы, словно бы, пылающая роза
и в Вашем я тону благоухании.

В разрезе стройных линий Ваши ноги
я наблюдал и закипал в сознании.
Я зря надеялся, Вы были недотрогой
и жаль, я понял это с опозданьем.

За столиком Вы веселились снова,
но были не доступны, как и в танце.
Хотя и...