Голова седая

Поздний вечер. Зима. Перестуки колёс
На морозом расширенных стыках.
Привокзальное эхо глухих диктозвёзд
Рассыпается многоязыко.
Безучастное гало линейчатый спектр
Разливает меж рельсов на шпалы,
Уходящие за голубой километр
Заштрихованной строчкой металла.
Убегает состав частоколом опор,
Огонёк на последнем вагоне
Подмигнул на прощание: грусть - это вздор!
И пропал. На безлюдном перроне
Провожатых следы заметая
Хороводит позёмка седая.

Большой писатель, всем известный,
совсем уже седой старик.
Как он писал, всем интересно,как написал он столько книг?

Он был любим, он был читаем,
он мудр, серьёзен, знаменит,
он реалист, неподражаем,
но вот, от прессы был он скрыт.

И на вопрос, что в жизни больше
всего запомнилось ему?
Ответит он немного позже,
и я его вполне пойму.

Был у него заветный случай -
- любовь к служанке молодой,
когда на рукописях скучных ….
Тогда он не был с бородой.

Ты пишешь три буквы на мокром песке,
их тут же смывает волною.
Ты пишешь как в школе, на классной доске,
но здесь ты одна, предо мною.

Лишь рядом печальный стоит Карадаг,
вокруг него чёрные тучи.
Гроза на вершине, как огненный стяг
и гром отдалённый, трескучий.

Мы скрылись за камень огромный седой.
Три буквы написаны снова.
И их не смывало морскою водой.
На камне я выбил три слова.

Играет волна и ласкает песок,
и чайки садятся на воду.
Заехать бы нужно туда на часок...

Ты мне сказал: "Будет всё хорошо.."
Поезд к перрону уже подошёл.
Двадцать минут ничего не решат.
Люди торопятся, стрелки спешат.

Дышится ровно, но голос пропал.
Господи! Кто же придумал вокзал?
Смотрит спокойно седой проводник
Он не сочувствует - видно, привык.

Стрелки часов в новый круг разошлись.
Поезд ушёл, начинается жизнь..
Горе ногтями в ладони впилось,
Значит не всё ещё оборвалось.

Сегодня все не так!
Я слышу детский плачь,
Мой лучший друг скребет тесак –
Сегодня он палач.

Ну-ну, дружище, не грусти,
Стряхни слезу рукой.
За все грехи меня прости
И подари покой.

Взгляни в седые небеса –
Им дела нет до нас.
А мы с тобой, как две грозы,
Сошлись в последний час.

Сошлись и разойдемся вновь,
Теперь уж навсегда…
Нас разделит граница снов,
Закрой мои глаза.

Уйдет печаль, пройдет тоска…
Воспоминанье грез,
Коснется твоего лица
Мгновеньем горьких слез.

В изголовьях спящих, нелюбимых женщин,
В темноте, чуть слышно заливаясь смехом,
Собирают слезы – драгоценный жемчуг
Ласковые мыши с золотистым мехом.

Из шелков волнистых нежно коготками
Выплетают ловко паутинки страхов
И седою нитью расшивают ткани
Крестиками “охов”, звездочками “ахов”.

Горестные вздохи, с губ чуть-чуть припухших,
Посыпают сладкой, сахарною пудрой,
Прячут в тайных норках память о минувшем,
Чтобы боль утихла с наступившим утром.

Собирают в пряжу...

Как медленно, ужасно медленно
По циферблату стрелки движутся.
Они в плену седого времени,
Им тяжело под гнетом дышится.

Наматывая круг невидимый,
Переговаривались шепотом
О том, как время ненавидит их.
И дальше крест несут безропотно…

В какой уж раз моя Душа
К секретам страстью удивляет.
При этом "всё и вся круша"Мужскую смелость проявляет.
Я засыпал под лёгкий шум
Ночного бриза в снастях мачты.
Дорожка света from the Moon
Плела немыслимые страсти.

Спал, как безгрешное дитя,
Перекрестив постель по Вере.
И, вдруг те на, как бы шутя,
Again, Душа, в своей манере: -

My dear Friend! На этот раз
Не полечу я в космодали.
С чертями предстоит мне «ралли»
И показать при этом класс!

Опять ты будешь матом гнуть...

Душа, не выдержала, Канта! -
Без приглашения на «съезд»,
Явилась, по-немецки, с тактом… *

* *

02 ноября 2003 г., Виталий Третьяков,
«TV-Культура», пригласил впервые
философов на «расстрел»(!). Так, они
его уговорили не применять крутых мер.
Так и расстались. Но, Виталий Третьяков
пообещал пригласить других желающих
философов быть «расстрелянными»!
- Найдутся ли?


Цивилизация Средств или/и Цивилизация Целей?
(пока, текст - сырой, будет дорабатываться)

Часть первая...

На границе чарующей смерти,
Чуть подальше реальности сна,
Память нам горизонты чертит
И прошедшая жизнь не видна.

Нам не видно как много счастья,
И не видно как много тоски,
Забралось совершенно случайно
На исписанные жизнью листы.

И не видно как капельки грусти,
Так давно миновавших лет,
Ждут, когда же их время пустит,
Вновь взглянуть на цветущий рассвет.

В нашей жизни так много случается,
И так скоро нам нужно забыть –
От чего душа в тоске маялась,
Почему так хотела...