Голоса

Я сегодня покрашу волосы
И куплю себе платье белое
Заору на всех что без голоса
Не шумели чтоб как огалделые
Я в салон схожу и украдкою
В отраженье стану поглядывать
Он конечно спросит в порядке ль я
Но не стану вперёд загадывать
Я попробую вдруг получится
Стать другой не такой вот дурою
Сколько можно душою мучиться
Лучше буду следить за фигурою
И когда по привычке меня помочь
Вдруг попросят зная что сделаю
Я отвечу Другого уполномочь
Видишь я макияж делаю
Мне наверное станет...

Вот я иду по булыжнику мостовой…
Шаг и еще шаг.
Я переполнен одной, одной
Тобой, как Великий Маг.

Я колдую твоим лицом,
Руки твои ловлю,
Я окружаю тебя кольцом
Нежности… Я – люблю!

Сколько ног прошагало тут?..
Вечность одна хранит
Сколько втоптали часов, минут
В этот потертый гранит.

Но наступит, наступит ночь,
Звезды свой явят лик,
И никто не сумеет помочь
В самый твой важный миг.

Но откроются небеса, -
Знаю, они во мне…
Эти слезы твои и глаза,
Эти гулкие голоса
Где...

Где жители не злобное толкуют,
Но, помня Бога, милости творят -
Там рукоплещут реки, и ликуют
Вершины гор - и царствует земля.

Увы, дворцам, трущобам и палатам!
Никто не слышит голоса Творца:
« Зачем живёте ложью и развратом,
Зачем ожесточаете сердца!»

Как злобному не видеть райской кущи,
Как клеветник на небо не взойдёт -
Так и земля, за зло на ней живущих,
В полях солончаками прорастёт!

Что смертных мимолётная краса -
Подобье трав, лишь по весне цветущих.
Как ризы Ты меняешь небеса,
И лик земли не узнаёт живущих.

«Их не было. Другие были здесь.
Слова гордыни Вечному бросали.
Долины называли в свою честь,
Основы мирозданья потрясали».

Прошли года, и сильных не видать.
Князья народов стали легче пыли.
Ущелья их не могут отыскать,
И реки их названье позабыли.

Но мнение живого гордеца
Согласно с теми, кто давно не дышит:
Что Бога нет, коли Его лица
Не видит он...

Ты - никогда не спишь,
Не обманет слепое дыхание.
Как же я трудно пришел -
К загадки твоей пониманию.

Ты - ненавидишь день,
Обьяснимо, предельно понятно.
Отсутствие полное тени -
Забавно, но малоприятно.

Следы я твои нахожу -
В протоколах судов Инквизиции.
- Чье же лицо ты украл,
Ты, от рожденья - безлицый?

Я тебе - читал о тебе,
В инкунабулах Средневековых.
- Чье же ты тело украл,
Ты, от рожденья -бесполый?

Сущность твоя не от бога,
Но прекрасно твое многоличие...

Вьюга листья на крыльцо намела,
Глупый ворон прилетел под окно
И выкаркивает мне номера
Телефонов, что умолкли давно.

Словно сдвинулись во мгле полюса,
Словно сшиблись над огнем топоры –
Оживают в тишине голоса
Телефонов довоенной поры.

И внезапно обретая черты,
Шепелявит озорной шепоток:
– Пять-тринадцать-сорок три, это ты?
Ровно в восемь приходи на каток!

Пляшут галочьи следы на снегу,
Ветер ставнею стучит на бегу,
Ровно в восемь я прийти не могу…
Да и в девять...

Не верьте женщинам, друзья,
Они ужасно вредны.
Им доверять, скажу, нельзя,
От них все наши беды!

С утра до вечера гнобят
Они мужского брата.
Нас извести скорей хотят,
Нам разве это надо?!

Нет права голоса у нас,
В семье мы как изгои.
Мы непонятный жизни пласт,
Мы интерьер, обои!

Вот раньше были времена,
Ушло все безвозвратно.
Мужик всему был голова,
Теперь же непонятно!

Не плачьте, только, мужики,
Есть все же одна фишка.
Подтянем дружно все портки,
Без нас им тоже...

Не увидев ничего прекрасней,
Не услышав ничего нежней,
Шли годы и летели дни,
Лишь они оставались одни.

Не найдя в судьбе счастья,
Сквозь печаль и ненастья,
Сквозь повечную жизни тоску,
Неся, голоса нежность,
И печального взгляда искру,
Из-за гордости силы, оставались одни.

Но шло время, менялись и дни,
Замечав, что никто им не нужен,
Ни то - чей либо, завтрак иль ужин;
Пара любящих жили людей,
Пара бросивших счастье, по глупинке своей.

Всё прочтя, ты читатель, пойми...

Погасло окно в сером доме напротив,
и кто-то лёг спать…
А где-то горит… одинокие бродят...
не смята кровать….
Но вот задремали, простившись с Землёю,
пройдя через сеть…
Дремоту их синяя птица укроет…
потянет взлететь…
Захочется петь… но, пожалуй, не буду,
ведь голоса нет.
Приправлю надежду, коронное блюдо,
дымком сигарет.
Погасшие окна бетонных коробок –
безглазы, тихи…
А я жизни кадры, киношные пробы,
всё рву на стихи…

Смех и радость бесконечны,

Выражение лица беспечно.

Печаль и слёзы были,

Стали голоса унылы.

Было всё. И что теперь?

Убывает вечность дней.

Ночь тоскливая пришла,

Опускаются глаза.

Падает слеза беззвучно,

За ней бежит другая скучно.

Ни теней, ни света нет,

И проходит много лет.

Воцарилась тишина,

Как сердцу дорога она!