Голос в пустыне

Давно не слышен
В сердце голос
Даруя нам
Надежды Свет
К нам мир приходит
Словно Колосс
Чьи ноги рушатся
В ответ

На наше страстное
Желанье
Остаться в прежнем
Мире грез
Забыв,что мы
Пришли однажды
На Землю
Из потока звезд

Мы здесь живем
Чтобы рассветом
Встречать
Для новой жизни день
А что прошло...
Пусть будет Светом
Мы вновь живем
Мы Есть Един...

В пустыне, возле гор высоких,
Стоит ковчегом древний храм,
И, неприступны, как пророки,
Колонны рвутся к небесам.

Вот полукруга колоннада
Всего из трёх колонн она,
А вот стоящая с фасада,
Ветрам разверстая стена.

И снова полукруга руны,
А сверху вниз, как водопад,
Звенят натянутые струны,
Что ярким серебром горят.

И непрестанно, непрестанно
Там ветер тёплый и сухой
Тревожит струны, и органом
Звучит их стон, как голос мой.

Я управляю этим ветром,
Как будто он в моей груди...

Я хочу рассказать тебе о ледяном закате на море,
Погребальном костре угасающего дня
На лимонно-свинцовых волнах.
Я хочу открыть тебе секреты соленых ветров,
Путающихся в мягких волосах,
Тех, кто провожает одухотворенным взглядом новобрачную лунную стежку,
И распустить золотым танцем шелковый песок, радующий обнаженные ступни
Влюбленных в свет звездной пшеницы.
Забудь, забудь кто ты и зачем ты здесь,
Воскреси в памяти беспечность и вседозволенность девственной природы ночи.
Тени...

Благословенный падает дождь
Падают тяжелые капли
На пересохшую землю
Знаю
Ты беззвучно поешь
От радости поешь
Свою женскую песню
Дети и овцы еще спят
Еще спит все живое
Ты моя радость поешь
Красиво тихо поешь
Согревая все вокруг
И возникает - родное

В Египте мумифицировали трупы,
А нас мумифицируют живьём,
Привязывая к телу души,
И отторгая дух небытиём.

Коль дух не сознаёт себя во плоти,
Душевною энергией питаем весь Аид ...
Иль нет Аида вовсе?
Тогда бы не было и пирамид.

Но сквозь тысячелетья, переждав эру Христа,
Нас загоняют в новую, антихристову эру.
Теперь всею планетой строим пирамиду зла
Зомбированные мумии лишённые Христовой веры.

Самум-погонщик все стада барханов
Сгоняет с мест и плетью бьёт хребты…
И как эмиры недовольны ханом,
Так ветер для песков – лихой батыр.

В оазисе, прижавшись к саксаулу,
Дрожит мулла и шепчет строки сур, -
Он был улемом в Балче и Кабуле,
Теперь и сам попал на Божий суд.

Халат как парус и чалма слетела,
Верблюд кричит – воистину Раджим! –
И очень больно, и душе и телу
От горьких дум о том, как глупо жил.

И я, хотя невхож с молитвой в храмы,
А больше склонен к игрищам ума...

У Бога   все   живы.         Старцы

    Под  спудом  каменных   гробниц.

    Господь    поруган   не       бывает.

    Живет     и    служит    монастырь.

От   Духа  СвЯтого   дары

ИзбрАнниками   миру      снисходили,

И      поколения     святых

Сквозь  время,  беды   Русь   святили

   Несением   креста  в   спасенье,

   Служением    своим    в     веках

   За  нас,   за  всех   мирских  и  грешных...

   Суть     старчества     сохранена.

Как  леса   высь  и...

В пустыне пламенной сирокко
Песчинки мне вонзал в глаза,
Я странствовал по воле рока,
Не смея главного сказать.

Я петь хотел, сухие губы
Невольно предали меня.
И смолкли ангельские трубы
В жестоком хаосе огня.

Но вот оазис я заметил,
Венчавший скалы в вышине.
Он зелен, влажен был и светел,
Но не подняться было мне.

Я приготовился бессилье
Уже назвать своей виной,
Но вдруг почувствовал, что крылья
Раскрылись за моей спиной.

Я воспарил! Я взмыл над бездной!
Увидел горные...

Любимый голос спутать невозможно,
Бывает, что он снится по ночам.
К нему спешу, забыв про осторожность,
И то, как долго он не отвечал.

Любимый голос от всего излечит,
Поднимет настроение на раз.
С ним день перетекает плавно в вечер,
И жизнь похожа на беспечный джаз.

Любимый голос отрезвляет быстро,
Когда позволить лишнего смогу.
На слово отзываюсь, как на выстрел,
Чего не пожелаешь и врагу.

Любимый голос преподаст уроки,
Которых я не стану повторять.
Мы с ним вдвоём отнюдь не...

В первой метафоре неба Адама яркие строфы,
Синкопированное дыхание между двумя равными нотами,
Распятие тел, на острие вся кровь, шелк растворения
И женщина, которая уже твоя дрожь.
Акцент, богемская риторика в тоге августа,
Сухой шум двух династий в арке влажного времени.

Ты вторглась, как любовь,
Как ночь и день, как последний знак,
И осень легла на твои руки,
Чтобы пересечь непобедимую смерть
В каллиграфии белых цветов.

Провидцы, раскрывающие тени,
Этой затяжной осенью стихов...