Голодный желудок

Небо черное
Стрелами молнии
В клочья разорвано.
Из преисподней
Рвутся на волю
Твари голодные.
Дьяволом мечены
Ветры мечутся
Над бесконечностью,
Ливнями хлещет
Кровь человечья
Под ноги нечести.

Что будет дальше?
Кто скажет мне?
Нервная рябь воду колышит.
Кому прокричать о том, что хочу?
Кричи, не кричи - никто не услышит.
Будто картонные люди кругом -
Даже в глаза смотреть противно.
Хватит ли сил оживить этот сон?
В сей суете ничего не видно.
Мёда отведав, тошнит от тоски -
Патока сводит оскоминой горло.
Как же раздвинуть эти тиски?
Как же вздохнуть мне грудью полной?

30.05.11

Жонглёр настроек мой хороший.
Он может нежно тон задать.
Ну, и любое настроенье на...

Механически-разрушительно обновляя гигабайты дерьма
в пыльно-свинцовом черепе, распотрошенном мышиной возней,
завидуя первобытной чистоте обезьян,
лечу болезнь – наличие тела – парами медного виски
с крепкой табачной росой, периодически разбавляя стихами
(любовь к жизни)

Разбрызганная вода сознания находит и принимает
все новые формы, вливается в чашу осенней психоделии
(иду на поклон к интимно-краткому,
просвещенному моменту безумия,
засыпая бризом возлюбленных глаз...

Ничего себе Бродский писал – обалдел просто я.
От эпитетов мощных его раскололась моя
Голова. Это ж надо писать так кручено.
Каждой строчкой его изнасилован в хрупкий свой мозг,
Сам себе, подавая спортивки, спускаюсь в киоск
За Nemiroff смягченной.

Чем ты думал Иосиф, когда этот стих создавал?!
На перед, я уверен, и сам превосходно ты знал,
Что понять тебя проще, чем Лере Соланас присниться.
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав
К сожалению трудно. Андрюхин...

Мне б рассольчика… да такого,
Чтоб встряхнуло и завело…
Надоели судьбы оковы,
Мне бы вширь, мне бы вглубь… всего…
Не желаю считать лишь звезды,
А в руке, под ногой, до пят…
Не желаю удач всех россыпь –
Пусть чрез боль… каждый миг… распят…
Но движенье, до изумленья
И не знать и мгновенье сна,
От терпения до терпенья…
Чтобы сила во мне росла…
Неудач я желаю россыпь,
Чтоб по ним по земле шагать,
Чтоб была не мужская особь,
Что живет для того, чтоб брать…
Я желаю себе всей напасти...

Принимаю нежданный парад
Утомлённых надежд и стремлений.
Как потрёпан их пёстрый наряд,
Весь в разводах промасленной лени.

Я сегодня не ела с утра.
И голодная плоть просветлела.
День субботний. Спала - на ура.
В полудрёме, в ладони – плевелы.

Вот так раз! За окном снегопад.
А меня озадачила жатва.
И шепчу, может быть, невпопад, -
«Без Тебя мне не справиться с ратью,

Отче наш! Поняла – суета
Овладела, проклятая, плотью.
А суть жизни – извечно проста:
Оставаться незыблемым...

я наверное так и буду жить одна..
по утрам наваривая кофе,готовля бутерброды
буду жить среди высоток,где мгла
в тенях от домов поглощает сумасбродов
которые бояться опоздать по утрам на работу...
мне будет хорошо и одиноко даже
в этом есть что то хорошее,когда это в субботу
рано утром,ждать когда она придет и скажет
"здравствуй дорогая,я дома...
я так устала...ты приготовила мне ванну?
я голодна,налей мне чаю...эй,Тома?"
а я будто игноря ее слова,будто спьяну
буду обнимать ее крепко...

Я сидел на берегу лунного океана,
Слушал шум волн,
Забыв обо всем.

Унеси меня, ветер,
Унеси мой разум,
Он как черный тяжелый камень,
Раствори его в солнечных зайчиках
Завтрашнего дня,
Или утопи во глубине морской.

* * *

Мои руки тянулись к рукам вещей,
Которые тянулись ко мне.
Вещи передавали меня друг другу,
Как куколку,
Вдоволь наигравшись.
Так я докатился до вечера,
Когда совсем стал не нужен.

* * *

А ночью перепутались сны.
Я очутился во сне другого человека...

Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина... Смешно?»

Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я...

Я вновь и вновь вспахиваю память поржавевшим от времени плугом,
просеиваю зёрна воспоминаний через сито прожитых лет,
бросаю их в получившиеся глубокие борозды,
щедро поливаю водой из светлого, журчащего родника души
и жду всходов…,
чтобы выпечь хлеб и накормить тех, кто голоднее меня.