Голодать

Опять с начала,
Опять с исходной,
Душа томилась
Судьбой голодной,
Душа кричала
И рвала петлю,
А жизнь молчала
Дорогой ветхой.
И все с начала,
Опять на рельсы,
И нет причала,
Лишь скат отвесный,
И вниз, как в омут,
И вниз, как камень,
Опять на голод
Дышать страстями.
А где-то сладость
Поет да пляшет,
Но только слабость,
Но только с фальшью.
За эти строки
Убил бы ветер,
И одиноко
И ждать рассвета.
А кто-то скажет,
А ну все к черту,
По телу сажей,
Сгорай, залетный,
Да...

Один сказал: - Ты в трудный час
Всегда найдёшь поддержку в нас.
Другой сказал: - Ты на друзей
Надейся, сам же не робей.
А третий – слов, знать, не нашёл
И друга усадил за стол.
Жену позвал: - Налей нам щей,
Я стану потчевать друзей.
И друг, присевший за столом,
Вдруг встрепенулся. В горле ком
Заклокотал…
Уж десять дней
Он голодал среди друзей.

Восточным солнцем опаленные крыши
Ловят утренний холод.
Слышишь, слышишь,
Как поет на рассвете мой голод
По твоим рукам…
Как молод
День
И стара моя жажда страстной зари…
Говори со мной
Краткая тень
Свиданий, захваченных памятью леса.
Но, лишь вестью скупой
Отдается надежды золото,
Что так тесно
К себе привязала узлом
Течи небесной,
О которой ты мне рассказывала
В щедрости сердца
Поэзии…

Что с другой стороны разума?
Шепчет душа: "Безумие!"
Я наполню сознанье туманами,
И нырну в темноту новолуния.
В её бездне, изрезанной звездами,
Чувства молкнут от смеха холода.
Здесь свобода от грусти и радости
И от неутолимого голода.
Бесконечность сотрет все различия,
Между случаем и неизбежностью.
Слишком много во всем стало "личного",
Что, конечно же, злит Вселенную…

Разобрать бы весь хлам секретности,
Разорвать бы завесы тайного!
Но увидев узоры вечности,
Кто вернется к...

Размечтался про Гавайи:
Как лежу там пляжу поперёк...
А гады мой ларёк взорвали.
Гады взорвали мой ларёк!

Эх, ма!

Эх, ма!
Кабы денег тьма!
Да купить бы деревеньку,
Да етить-крутить всех помаленьку!
Эх, ма!
Кабы денег тьма!
Эх, нагуляться бы до гроба!
Всю скупить бы красоту!
Эх, да мечта моя зазноба
Про всеобщу доброту:

Чтоб я спекулировал как барин,
В бабах купался и в вине -
А гады бы ларёк мой не взрывали,
А лишь слегка завидовали мне!

Эх , ма!

Внучки...

"Я буду пить, как и пила
И жрать детей своих.
Я их случайно родила,
Я не хотела их.

И вот -
В мой безысходный ад,
В безумную тоску,
На вечный холод, мрак и смрад
Усердно волоку,
Тащу прикованных ко мне
Рождением. Я - мать!
В моём вине, в моём дерьме
Хочу их целовать!

А вы,
Барахтались ли вы
Средь нечистот своих?
Мой голод утолит, увы,
Лишь плоть детей моих,
Плоть ангелов:

Вот месть моя
Тебе Судья судей:
Ты отвернулся от меня,
Дарующий детей.
Я их в заложники...

Испепеленный мой жестоким солнцем город.
О вечный Рим, ты колыбель утрат.
Ты многих пережил, снеся пожар и голод.
И тот, кто зачат не порочно твоим слугою был распят.

Нам, заменив его наместником в тиаре.
Таким же, как и мы с усталою душой.
Но все твои грехи, отпустит он едва ли.
Не смоет в вечность их и времени волной.

В твоих фонтанах я искал прохладу.
Бродил по площадям сгоняя голубей.
И в эхе мостовых я слышал серенаду.
Жестокостью толпы мне мнился Колизей.

Немой свидетель...

Моя война сжигает травы нервных веток,
Когда в моем дыхании молекулы любви,
Когда вместо крови
По венам пустят ветер
Глаза, что выбрали твое изображенье
Своей иконой.

Здесь и ума броженье,
И в горле эхо стона,
И все вокруг меняет цвет и вкус,
На поприще сраженного
Разумного начала.
Я обернусь,
В толпе застыл
Твой беспощадный
Призрак-образ.

Я продолжаю бой с искусанными снами,
Где жалит нежный голос
Твой,
Сквозь расстояния
Шепча мне сладкий бриз.

Моя война прекрасна...

Минералами души
выложен темный грот.
Законсервированное в янтаре
солнце
будет хранить свою тайну вечно.
Восход
и закат
смешались в застывшем огне.
У входа стеклянное небо,
чертою засечной
отмеряет пределы
золотой клетки.
А снаружи живая влага
насыщает любовью
и голодом
потрепанные лоскуты души,
вдыхающей собственным ртом
воздух распутный,
без примесей едких
золота
(что рождено переваренной ртутью
в алхимии социальных пространств
и убранств)

Время лечит и калечит.
Время, как упорный плотник,
Так обтёсывает многих
Топором своих годов,
Что посмотришь чуть внимательней –
Пред тобой уже не дерево
С изумрудной пышной кроной –
Перед тобой стоит бревно.
1999 г.
-------------

2.

Две параллельных линии
когда-нибудь да встретятся,
В объятьях жарких стиснет враг своего врага.
Волк сдружится с овечкою,
Снег выпадет в июле,
Гора с горой сойдётся.
С тобой мы – никогда.
2000 г.
-----------------

3.

Хоть бы вьюга...