Года

Уходят в прошлое наши года.
Всё реже появляются мгновенья,
Когда готов всё женщине отдать,
И кровь кипит от соприкосновенья!
Дыханье рвётся, обрывая стон,
Блаженства миг любви неискушённой,
Когда становится весь женский стан
Податливым под лаской разрешённой!
Тела сплелись и их не разорвать,
Слова забыты, исчезают звуки.
Всё можно брать, ласкать и целовать,
А тело ловит сладостные муки!
Казалось всё испито до конца,
Но нет предела новому желанью.
И снова бьются в унисон сердца,
И...

Вспоминаю девяностые те года…
Да! Волгоградские донские хутора!
Хутор казачий крепко на Дону стоял…
Жизненный уклад, - казачий продолжал.
В любое подворье бывалчик загляни…
Свинарники, коровники во дворе одни!
Птицу в подворье никто не считал…
Казак хуторской, - её сам не поедал.
На рынках частенько ей торговал…
По дешевке завсегда её продавал.
Коровы совхозные в степях мычали…
Симменталки удои большие давали!
Комплексы были по 2-4-ре тысяч голов…
Жили казаки, в то время будь здоров...

Россия в Советские годы жила…
«Великая» была тогда страна!
Уборочная техника была «сильна»…
Хотя многих от голода спасла она.
Казак гордился ею на Дону…
Изначально не верил в эту новизну,
Что сможет она коня заменить
И грохотом своим народ кормить.
Техника из металла вся была…
Колёса не спускали у неё никогда!
Пять человек ею управляли…
Днями на солнце они загорали.
Крепли и мужали, как этот метал…
Вот где был у инженеров «дар»!!!
Чтоб труженик сутками загибал…
В страду уборочную...

Мороз снегом вдруг сделал дождь,
Коркой льда, воду скрыл в реке.
Дробью сделал рябины гроздь,
Подержав в ледянной руке.

В мир без стука зима вошла,
До весны её время в нём.
В красоте её нет тепла,
В её власти, всё сделать льдом.

Лес её обманув, уснул,
И тепло ему в тихом сне.
Под ветров ледянных спит гул,
Набирается сил к весне.

Белый снег как лебяжий пух,
Спрятал осени грязный след.
Ветер дунет, он стаей мух,
Закружив, скроет белый свет.

Мороз сделал дождь снегом вдруг...

Гам, галдёж, гуляй гармошка.
Гегемония горошка!
Грузди, грозди, голубика,
гибкость, глупость и гвоздика.

Года головокружение.
Где господство, год горения?
Галактический гамбит.
Год грохочет, год гремит!

По осени из тучи,
Серый дождь канючил,
Мир был сер и скучен.
Было плохо в нём,
Мрачном и сыром.

Но зима пришла,
Стужей лютой зла,
Снова — нет тепла.
Ждём весны приход,
Он — тепло несёт.

Весной мир поёт,
Тает в реках лёд,
Всё вокруг цветёт
В жилах кровь огнём,
И любви мы ждём.

А потом — желанное,
Нам на счастье данное,
Лето — долгожданное!
Ночью — в нём тепло,
Долго — днём светло.

И коль занедужу,
Я зимою в стужу,
Мне согреет душу,
Мысль о тёплом дне,
Солнце и...

Пятьдесят два года, это не предел.
Но сказал мне кто-то
(Вроде бы по фото),
52 лета - это мой удел.

Но прогнозам этим верить не резон.
Я же верен вере -
Православной вере,
До поры оставьте колокольный звон.

Знаю достоверно: точку ставит Бог.
Он лишь знает дату,
Он лишь скажет "Хватит",
Вот тогда вонзите крест у моих ног.

Помолюсь смиренно заради Христа.
Чтоб Отца во имя,
И святаго Духа,
Да продлился век мой ближе к цифре 100.

Из года в год, обычно поздней осенью,
У здания совдеповских времён
В заштатном городишке «Вид на озеро»
Встречались три вождя своих племён:

Профессор статен был и горд за титулы;
Полковник резал правду, как ножом:
Поэт, известный Западу как Little Big,
Обхаживать любил соседских жён.

И встретившись, все трое шли за выпивкой,
И пили тут – где рос старинный клён,
Где здание с совдеповскою выправкой…
И спорили: кто в жизнь, за что влюблён?!

Профессор говорил: «Люблю за знания...

Я часто думаю о том, что в жизни ждет,
И голос шепчет наши имена.
Я знаю – время годы не вернет,
Но вечно ты – мой муж, а я – твоя жена.

Мы знаем – будет шанс это проверить,
Его дадут нам повзрослевшие года,
Силу любви дано будет измерить
Не молодыми нами, а когда…

Когда почтенный возраст подберется,
На лицах вдоль и поперек – морщины,
Когда посланник старости ворвется,
Чтоб в волосы вплести годов седины,

Когда ты будешь уж не Аполлон,
А я уж – не прекрасной Афродитой,
Когда...

Живём и умираем
И так из года в год.
Зачем живём не знаем,
Растёт один живот.

Рожаем поколенье.
Оно растит своих.
И вновь от них забвенье.
Живёт лишь чей-то стих.