Глядя на рваный матрац

Стих гитарный стон,струны рваные,
И вонзилась в высь нота странная.
То ли крик души,то ли зов какой...
Не понять в тиши струн охрипших вой.

Ты настрой души семиструночку,
Подарив любовь каждой струночке,
Отпусти лететь в даль небесную
Песнь души своей в реку вечную.

В хор небесных сфер тонкой ниточкой
Ты вошьешь узор- сердца скрипочкой.
Озарит рассвет-- выси откликом,
Дней прошедших лет сгинут оклики.

Что же ждешь?Спеши!Жизнь не вечная...
Пусть не звездный путь-тропка млечная...

Крепче пальцами зажму лезвие

и пороть начну скатерть тканую.

по кускам, частям ее режу я

а по швам текут слезы красные.

Кусок горя здесь, кусок радости

вместе жизнью в скатерть прошитые,

были в силе или во слабости

но глаза в глаза пережитые.

Нитка черная, нитка белая, что же мы с тобою наделали.

Распороть пришлось скатерть тканую, две души так больно изранены.

Нитка белая, нитка черная, а ведь скатерть была с узорами

распороть пришлось все что...

У меня остается шанс
на последний глоток
чистого воздуха,
Я набираю в легкие холод,
Сейчас
не поздно еще
ухватиться за посох любви,
Вволю
надежд зачерпнуть
из дождливых беспамятств,
И взглянуть
на дорогу,
полную ничейных следов.
Там вдали
горизонты растянуты
в строгий минор,
Но оставлены
чаянья утренних свеч,
что всплывают солнечной гирей
под хор
пернатого братства.
Там остаться
еще не поздно в мире
с собственным сердцем,
если только сказать себе
верится...

Адреналиновый зуд.
Мне нужна скорость по встречной,
Мне нужна взлетная полоса
С крутого обрыва.
Дай мне, лишь пять минут
Страха свинцом у виска
Да валом стоп-крана сердечного,
Песней надрывной
В глазах, мокрых от ветра.
На бессознательных рифах
Рваным ритмом
Жизни и смерти
Я обрету свое время икс.
Там, где кончается всякое слово
И начинается выдержка чувства,
Я буду снова и снова
Точно
Идти по краю души,
Искусно
Ниточку-жизнь
Проверяя на прочность.

сердце тронуто длинной иголкой.
нитка плавно по стенкам скользит.
когда-то была еще девченкой.
ты разрезал его на двоих.

чтоб жила,ты одну половину
решил оставить во мне,
тем самым затянув в рутину,
вторую ты забрал себе.

а сейчас как только не стараюсь
сердце свое рваное зашить
все иголкой тыкаю и каюсь,
что тебя смогла я полюбить!

Развеянные страхи о любви,
Расстрепанная боль от расставаний.
Уж не оставят за собой следы
Когда твой лик передо мной восстанет

И хочется взлетая к небесам,
С тобою разделить полет беспечный
Отдаться искусительным мечтам
Рвануть в безумстве по наивной встречной.

В руках растаять льдинкой от тепла,
И каплями сбежать по силуэту
Затем стать краскою безумства для себя
И то безумство посвятить портрету!

Что ж, другим оставлять недород,
Недолёт, недострой, недоделки,
Упорхнув из заветных ворот?..
Пусть другие покрутятся белки?..

Кинуть недопротоптанный след,
Недописанных слов недомолвки?..
Дым пожарищ от недопобед,
Вместо толка одни кривотолки?..

Не успел?.. А зачем тогда жил?..
Не хватило полшага, пошире,
И расправленных силою крыл,
Обрывающих стопора гири?..

Да рванись же!.. Пусть струны сорвёт!
Пусть гитара охрипнет вчистую,
Но других позови ты в полёт,
Ведь бывает...

Расплавленным воском свечей,
По сердцу печаль истекает.
В нём стылая осень ночей,
В нём с болью любовь умирает.

Расплакались рваным дождём
Тугие свинцовые тучи.
Уже не поёт соловьём
Душа, перестав быть певучей.

Чернея, блестят при луне
Размытые серые массы.
И грусть, появившись извне,
Унылые строит гримасы.

Упрямая память опять,
Построит мосты через горы,
Уставшая слёзы ронять,
Не сможет найти в них опоры.

Наушники давят виски,
Минорно кричат саксофоном.
Он душу мне...

В Большом Интернете – Есть все, что на свете:
Живет там себе - Интер пьянь, интер рвань,
И долбят по клаве – И « левый», и « правый» –
Пока кто-то задом - Утюжит диван…

Приют любопытных, подопытных, скрытных,
Больных, бестолковых, наивных, смешных,
Веселых, угрюмых, беспечных и юных,
А также убогих и мыслью хромых…

Китайцы и турки, а также - придурки,
Стучат дацзыбао на белой стене,
И слева, и справа гуляет халява,
Легко, виртуально – как пес по Луне…

На...

Алые губы
прилива заката
в алмазном фужере вина.

Вечер роняет инстинкт наслажденья.

Шелк халата,
тихим паденьем
к обнаженным ногам,
вскрывает мрамор
горячей плоти.

Охота
за звездами
бредит
серебряным кубком холода.

Рваным
движением ветра
выстрелы пульса,
кровоточа в висках,
отсчитывают предсмертную страсть.

Костры
перекрестков
бьются в истерике света.

Полная,
глубокая
власть
магической ночи.

Жертвенность блудной луны.