Глядеться

Тошно в душе: настоятели мух
Толпами в своем шалаше
Забивают до смерти - податели мук -
Так приобретая уверенность.
Сегодня мозайка собралась в их идее
Стоять до упора на своей правоте.
Каждый из всех изощряется в лести,
Коленная дрожь - жочется мести.
А завта они будут писать.
Разгороры нужны - их нельзя забывать.
Поддержка предков придает сил,
Больше знаний, меньше усилий.
Просто толпа: стоят и стоят,
Зубы в тисках, кости звенят.
Волчьи глаза - все как на подбор,
Стая без целей...

Молчи меня мое мычало
Мне мочи нету напевать
Мне неизвестность настучала -
Мой мальчик молча лег в кровать
Я в зеркале увижу, глядя,
Коняги красного купанье
Весь в пене мыльной из засады
Я совершаю раздеванье
И сосны строгие стройнеют
Стремясь стоящее пристроить
И, торопясь, торгует Троя,
Стыдливых глаз поднять не смеет
И девочка себя не помнит
Когда в кроватке засыпает
И ускользает прочь из комнат
И маму мамой называет

До непристойности синее море
Тянет ко мне свои влажные губы
Море волнуется летом в июне
Море желает увидеть корриду
Кровь на песке не оставит следа
Морю к лицу снежно-белый парус
Ангел посмотрит на нас и вздрогнет -
Ангел никак не привыкнет к крови

Последний удар - волной по коже
Как непрочны бывают колени
Ангел прикрылся ладонью. Море
Доводит до шепота бычьи слезы

Все позади. Становится душно.
Море лениво глядит на солнце.
Мы превращаемся в темную точку.
Мы тоже когда-нибудь...

ОНА:
- Я проснулась в ознобе,
На паркете стою,
И гляжу в тихой злобе
На фигуру твою.
Ты лежишь, неприкрытый,
И твоя нагота,
Словно гвоздь незабитый,
Не нужна ни черта.
Я смотрю сквозь окошко
На потерянный рай:
Где-то мается кошка,
Где-то скрипнул сарай.
Лучик света подкрался-
Отгоню его прочь.
Ну, зачем ты скончался
В эту лунную ночь?
ОН:
- Ты проснулась в ознобе,
На паркете стоишь,
И опять в тихой злобе
На меня ты глядишь.
Представляешь, что помер,
Но живой я лежу...

Две убежденные монашки, помолившись богу,
Собравшись в дорогу,
Исколесили всю Европу
Автостопом
И сеяли разумное, доброе, вечное,
Перебирая тонкими пальцами чётки тяжелые
И все без исключения встречные
Глядя им вслед, потом почему-то опускали головы...

Спустился вечер над водою,
Дорога прыгнула в туман,
И сад, заросший лебедою,
Доносит запах, яблочный дурман.

Отпели птицы, звезды в россыпь,
Ни облачка на небосводе.
И месяц серебрится проседью,
Откинув тени леса на воде.

Камыш нашептывает сны,
В палатке ноет, заблудившийся комар.
А у костра, подросшие сыны,
Глядят на чудо, полыхающих Стожар.

Они с упорством юности живут.
Им ночь - лишь продолженье дня.
Пусть нашим продолженьем будут,
Как искры, оторвавшись от огня...

Грустный дождь за широким стеклом по карнизу
Отбивает задумчивый ритм в молоке,
В пелене, бесконечно-аморфной и сизой,
Этажами гнездящейся невдалеке.

Ни весны, ни тепла: буйство зелени в воске
Конопатого солнца, пернатый бедлам -
Все забыто во имя зеркальной и плоской,
Преломленной вселенной воды и стекла.

Затихает. И тотчас порывистой дробью
Неизбывной тоски по забытым глазам!
Затихает. Столико глядит исподлобья
На зеркальных осколках: откройся, Сезам!

Уведи...

Нам обещана дорога,
Уводящая куда-то
Прямо к свету, о котором
Мы могли мечтать лишь в детстве
И доверчивое сердце
Свысока глядит на злато,
Удаляясь от так скоро
Позабытого порога

Всех, кого недолюбили,
Мы забыли, мы забыли
И как капельки тумана
Мягко - мягко ноют раны
Мы же в поисках ответа
Все бредем, бредем по свету
И невесело смеемся -
Мы вернемся, мы вернемся...

День, который будет завтра,
Так похож на день вчерашний
Эти дни - как звезды в небе -
Я уже их не считаю
Я...

Апрель, похожий на октябрь,
Нахмурился, развесил космы
Тяжёлых туч и мелкой рябью
Сметает глянец улиц плоских.

Холодный ветер рвётся, кружит,
Пронизывает, ломит кости
И в зазеркалье стылых лужиц
Швыряет льдинок злые горсти.

Дома ссутулились и в плечи
Втянули кубы серых башен.
Весенний день в осенний вечер
Промозглой сыростью окрашен.

Глазницы окон удручённо
Глядят, подёрнутые грустью,
На город, будто заключённый
В туманный кокон захолустья.

Где запустенье - бич от века...

Бежать куда не глядят глаза,
На запах жизни, или на за-
Пах собственного же страха.
Не плох палач, а плоха плаха.

Казнить нельзя помиловать, коль
От единицы остался ноль,
От духа - прах, от любви - похоть,
Земля - не пух, да и небу пох: .

Без направления не уйти,
Слова без музыки - не мотив,
Что богу в ухо - то хрипа эхо,
Нашел бы выход, поставил веху.