Глядеть

Ой, Вань, смотри-ка, там уколотый!
Кина не видела смешней!
А почему он с жопой голой то?
И лужа, как у малышей?

И он похож, нет, правда, Вань,
На Клинтона, такая ж дрянь!
Худой вот только, как тарань,
Я вправду, Вань!

Послушай Зин, не трогай Клинтона!
Он ведь мужик, не размазня!
Сама на днях, как та Левинская
Смотрела снизу на меня!

А чем глазеть, пойдем-ка, Зин,
В интимный сходим магазин.
Там всё, что хошь! Есть даже…блин!!!
Шучу я, Зин!

Ой, Вань! Гляди, какие парочки...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Ждет девченка солдата
Чисто,нежно,любя..
Восхищенно ребята
На девченку глядят.
И завидуют парни,тому,
О ком девченка грустит,
Оставшись одна.
И не им улыбаеться,
А тому кто далек,
Второй год-шутка ли?
Срок не малый поди.
Видно сердце большое,
У девченки в груди.
В ноябре побежала
На перон по утру.
Астры белые стыли
На холодном ветру.
Вышел он из вагона,
И сказал чуть дыша:
"Дождалась, потому-что
Ни кому не нужна!
Потому что ребята
На тебя не глядят.
Позабудь, что когда-то...

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...

Не ругай, что я много пишу про звезды,
Что будто мне не о чем больше писать
И нечего делать, чем сидя поздно
В их тусклом свете чего – то искать.
Что думать о глупом, когда есть планы,
Когда важнее не ждут дела?
Послушай! Звезды мне лечат раны,
Которые мне земля нанесла.
Послушай! Я не люблю слепящий,
Больно в глаза бьющий яркий свет.
Ты любишь солнце за жар дарящий,
А в звездах ни жара, ни света нет.
Но есть в их простом и тусклом свеченье
Тот холод, что так привлекает, маня,
И в...

Жизнь – кружевное полотно,
Что соткано из расстояний,
Восторгов встреч и слёз прощаний.
Нам Господом дано оно.
И каждому разрешено
В его созданье вклад добавить
И попытаться то исправить,
Что нам не нравится…
И вот –
Глядите!
Весь честной народ
Его старается украсить,
И жизнь свою разнообразить,
И высвободить от хлопот.
И, сообразно представленьям,
Плетём мы жизненный узор:
Здесь – больше радости добавить!
А здесь… чем-бы прикрыть позор?..
По-разному нам удаётся
Свои идеи...

Шел Сережка по дорожке.
Вдруг глядит -- лежат лепешки.
Взял он в руки те лепешки --
Все уплел. Нет даже крошки.

Шел он дальше по дорожке,
Глядь вдруг, в котелке картошка.
Быстро он хватает ложку...
Раз, два, три -- и нет картошки.

Вновь идет он по дорожке.
На костре -- телячьи ножки.
Ножки с вертела хватает
И поспешно их съедает.

И скорее вновь в дорогу
Собирается Серега.
И бредет в мечтах Сергей:
Вот бы мне налили щей,
Дали мне бы трюфилей,
Стал в сто раз бы я милей...

Пишем издавна стихи мы.-
Хрен ли нам - тоска и грусть.
Не дорогами плохими -
Дураками славна Русь!
В сказках правда сердце ранит,
Что ни притча, то – роман.
Печи, сани ходят сами,
Что ни Ваня, то - болван.

Этот, тетиву ослабив,
Запустил стрелу в лесок.
А нашёл во рту у жабы,
Мерзость в терем приволок.
Увидал Ванёк, что жаба,
Кожу сбрасывать могла,
Превращаясь в чудо-бабу,
Эту кожу сжёг дотла.

Обратилась враз в кукушку
Василисушка-краса.
Улетела. Скрёб макушку
Дурень, глядя...

Заплаканный город в тиши нерастопленных льдинок,
Где песни геройских историй давно не слышны,
Где часто влюблялся под вечер я в спелых блондинок
Годами постарше, что были банально скучны.

Застыл желтизной светофор в молчаливом вопросе,
И катит куда-то в безликость машин караван.
Лишь вечно уставший стоять под дождём Лариосик *
Глядит безразлично на пьяных в толпе горожан.

Компании гопников, смачно плюющихся матом,
В холодных парадных шприцы да разлитая ртуть,
И жить так легко...

Заходишь в прошлое порой
И удивлённо замечаешь,
Что не себя ты там встречаешь,
А кто-то там живёт чужой.

С твоим лицом,в твоём дому,
Тебя не меньше удивленный.
Глядит какой-то обреченный
И безучастный ко всему.

И не прощаясь ты бежишь
К себе,сюда,где точно знаешь,
Его уже не повстречаешь,
Хотя со страхом вдаль глядишь.