Глух

И был он в духе и престол стоял на небе,
На нем Сидящий словно камень восседал,
Престол тот радужным светился обрамленьем,
Вокруг двадцать четыре увидал
Еще таких он, и на них сидели старцы,
В одеждах белых, в позолоченных венцах,
И били молнии и громы, лились гласы
Внушая преклонение и страх.
И семь светильников огнем горели перед
Престолом сим, суть духов Божьих семь,
Стеклянным морем у подножия устелен
Был грозный трон, отбрасывая тень
На четырех животных: льва, теленка,
Орла...

Связало тишину узлом видений сонных
Крыло ночное, выползла наружу
Луна из черной преисподней
Полотна́ вселенской стужи,
И замерцал далеких солнц небесный караван,
Узорный ряд выстраивая статно
Созвездий, судьбоносный океан
Ложится на судьбу, пронзая воздух ватный
Холодною зарей, в пустыне бессловесной
Гуляли духи по градам и весям
Сказаний древних о победах ратных,
О государях-самодержцах, родом знатных,
Под облаками летописной пыли
Стирая грани вымысла и были.
Земля эта...

Под березами дышит губерния
и таит в полумраке лесном
колокольные звоны напевные
и глубины неведомых снов.

По проселкам блуждая немереным,
набредаю на пустынь твою,
и растерей, глухою тетерею
в отдалении долго стою.

И неведомо кем приневолен я -
может, силой, что дышит Саров? -
постигаю тобою намоленных
глубину и величие слов.

Голос старца над пустынью рубленной
укрепляет мятущийся дух:
"Сам спасешься, раб Божий возлюбленный -
много тысяч спасутся вокруг".

Под крышей - слышишь? -
сопят потемки
глухо.
Знаю, у тебя - в порядке
со слухом.
Из "высотки" или избенки -
на воздух!
Гвозди
выдерем из дверей.
И удерем... Скорей!...
Чудаки -
те, в тесноте.
Мы – нормальные люди.
Будем купаться
в лунном приливе -
счастливо!
Постоим
под звездным дождем –
вдвоем.
Честно:
для двоих хватит
места.
Солнечный ветер
обветрит
потоками струй.
Поцелуем – в губы.
Ласково, а не грубо.
Ну, рискуй!
Мне - не привыкать
к...

Пустыни и реки,
дубравы и рощи,
нетленные мощи
"святых целовецех".

Туманы,
дороги,
церквы
и
остроги,
дожди,
снегопады,
вожди-
психопаты,
красоты
былинные,
зоны
режимные,
раздолье,
могилы,
безволье
и
сила,
величье
и
низость,
седин наших сизость...

Такие, сякие -
мы дети России.

Несчастные,
властные,
подлые,
гордые,
честные -
крестные...

И не из чего выбирать:
здесь маяться,
каяться,
прясть
и
ковать,
и вкалывать всласть,
и вовсю воровать.
Рождаться...

В минуты грусти и печали
Войду за грань больших ворот.
И скрип глухой воротной стали
Покойной песней вглубь ведёт.

Терзают взгляд кресты, могилы,
Что век хранят остатки слёз.
Их словно с жалостью укрыли
Листы заботливых берёз.

Здесь тихо спят людские души
И мысли близких им людей.
Я разговор их тихий слышу,
И с новым шагом всё сильней.

Иду к тебе, могила грусти,
Любви и памяти моей.
Весенний день глаза опустит,
Когда нагнусь я молча к ней.

Коснусь рукой сырой землицы...

Холод щупальца в плоть вонзал.
Ледяное спокойствие лживо.
Что ослепшие видят глаза?
Погребенные заживо живы?

Дышат, думают вслух? Кричат!
«Кто нас помнит и кто о нас спросит?»
На губах индевеет яд.
Белоснежные глухи торосы.

Безразличный блеск золотой,
Тишина бездыханная стужи,
Холод вечною мерзлотой…
Лед – огонь выжигающий души.

Сороки на весь лес галдели:
- У Волка зубы заболели.

И, от охотников подальше,
Забрался он в глухую чащу.

Ест корешки, теперь, Волчище.
Добычу, больше, он не ищет/

Лежит в своей норе, в постели.
Не ел он целую неделю.

Вчера забрел к нему Ягненок.
Сказал Волк, плача, как ребенок:

- Иди домой, малыш, скорее.
Тебя покормят и согреют.

- Не стой, беги, глупыш упрямый.
Тебя, наверно, ищет мама.

Медведь прервал, тут, их беседу:
- Эй! Спать мешаете Вы деду!

- День-то...

Как тяжела эта немая тишина,
Когда гудит в ушах до отвращенья,
Когда в Душе молитва не слышна
И сердце ноет от тревоги и смятенья.

Как тяжела эта глухая пустота,
Где крик Надежды стоном отзавётся,
Где сквозь рыданья слышаться слова
И покаянье в Небеса взметнётся.

Как тяжело остаться одному
Без той Любви, Надежды и желанья,
И как же больно вторить – Почему?! –
Ну почему смешны мои признанья?

Как много рядом добрых и простых,
Друзей, знакомых, просто так, прохожих,
Но нет того...

Я соткана из шелковых слезинок,
Из игл снега и дождя!
Я проиграла поединок,
И в мире грязи больше нет меня!
Я убегу в глухую ночь,
От этих мыслей и суждений!
Я как больного рока дочь,
И мне плевать на болото ваших мнений!
Я соткана из горя и беды,
Я играю взглядом, как змея,
Не умею жить я без борьбы!
Не научили этому меня!